свободного и гуманного народа для того, чтобы сделать вид или на самом деле быть согласными в намерениях и чувствах с правительством, наиболее деспотичным, отсталым и жестоким во всей Европе. И это было и будет большим ущербом для Франции. Между тем, в отношении России этот союз уже имел и будет иметь, если он продолжится, влияние еще более пагубное. Со времени этого злополучного союза русское правительство, некогда стыдившееся мнения Европы и считавшееся с ним, теперь уже более не заботится о нем; чувствуя за собой поддержку этой странной дружбы со стороны народа, считающегося наиболее цивилизованным в мире, оно шествует теперь, высоко подняв голову, среди своих друзей французов под звуки Марсельезы и раболепного гимна Боже царя храни (которые должны быть очень удивлены тем, что очутились рядом) и становится с каждым днем всё более реакционным, деспотичным и жестоким.
Так что этот странный и несчастный союз не может иметь, по моему мнению, другого влияния, кроме самого отрицательного, на благосостояние обоих народов, так же как и на цивилизацию вообще.
Примите, милостивый государь, уверения в моих лучших чувствах.
Лев Толстой.
9 сентября 1901.
Печатается по копировальной книге № 4, лл. 141—143. Дата Толстого нового стиля (см. письмо № 145). В ГМТ хранятся два мало отличающиеся от подлинника черновика: первый, написанный и датированный собственноручно (в копировальной книге № 4 отпечатано на лл. 135—137), и второй — сделанная переписчиком копия, исправленная Толстым (оба датированы 8 сентября 1901 г.). Опубликовано тогда же в ряде иностранных газет. В переводе на русский язык напечатано в «Свободном слове» 1901, столб. 4—5.
Пьетро Мадзини — парижский корреспондент итальянских газет. В письме от 28 августа н. ст. 1901 г. Мадзини просил ответить на его анкету о франко-русском союзе.
1901 г. Августа 28. Я. П.
Спасибо, Машичка, за письмо. Мама его прочла, и я вижу, что ей стало неприятно, что ты ей не написала, и вообще она на тебя сердится, и, кроме того, кто-то ей рассказал, что ты дала мне подписать мое посмертное желание, и она сейчас пришла в ужасном раздражении об этом говорить.1 Так что я писал с тем, чтобы ты ей написала, а теперь думаю, что лучше не надо. Таня не приехала нынче, 28,2 а телеграфировала, что приезж[ает] завтра.
На обороте: Московско-Курск. дор. Лазарево, Марье Львовне Оболенской.
