Теперь уже я всё объездил, и хочется к вам давно; вернусь в Москву, засяду, пока не напечатаю всего. Вы правы, что надо пока издать то, что есть, тем более, что главное есть; если что не попадет, так только некоторые портреты и, может быть, несколько эскизов. Снято уже более 250 вещей»,
1900 г. Октября 5. Я. П.
Евгенія Александровна,
Отъ всей души сочувствую вашей доброй мысли.
Самому мнѣ писать неудобно, такъ какъ я написалъ статью о смерти Гумберта,1 и имя мое только можетъ повредить.
Пишите отъ себя. Соберите побольше подписей и пошлите или прямо королевѣ или черезъ Г-жу Гельбигъ, дочь Кн. Шаховской, «утоли моя печали».2 Я не помню ни ея отчества, ни адреса. Въ Москвѣ можно знать. Г-жа Гельбигъ очень хорошая женщина. Дай Богъ вамъ успѣха.
5 Окт. 1900.
Печатается по копировальной книге № 3, л. 103, хранящейся в ГТМ. Местонахождение автографа неизвестно. Публикуется впервые.
Евгения Александровна Караваева, рожд. Дьяконова (1862—1912), по первому браку жена Александра Львовича Караваева (1855—1908), врача, члена Второй государственной думы, убитого членами Союза русского народа, петербургская общественная деятельница, работавшая по организации воскресных школ и изучению детской книги, переводчица «Посредника». В 1900 г. жила в Калужской губернии вместе с высланным туда вторым своим мужем Сергеем Александровичем Порецким, педагогом-ботаником. С 1905 г. жила в Петербурге.
Ответ на письмо Караваевой, писавшей Толстому 25 сентября 1900 г.. по поводу убийства 26 июня 1900 г. итальянского короля Гумберта анархистом Бресси: «Многоуважаемый Лев Николаевич! Вы, вероятно, прочли в газетах об ужасном наказании, которому подвергли Бресси за убийство короля Гумберта? Страшное дело убить человека, но еще ужаснее то, чему обрекли этого несчастного молодого Бресси, почти юношу! Его засадили на всю жизнь в полутемную клетку, лишили всякого общения с людьми, обрекли на полное молчание, на совершенно праздную полуголодную жизнь. Это прямо ужасно! Но и этого еще мало: его собираются подвергать наказаниям, уже настоящим пыткам, за малейший протест против такого нечеловеческого существования! Вся душа трепещет при представлении о возможности такого факта. Мне кажется, что каждый человек обязан протестовать. Но как протестовать? Что значит наше слово кучки людей для коронованных величеств!? Единственная, хоть и самая
