и мы съ удовольствіемъ слушаемъ, какъ онъ повторяетъ всѣ эти ужасы, не соображая того страшнаго переворота, незамѣтнаго намъ, потому что онъ духовный, который при этомъ совершается въ душѣ ребенка. Мы думаемъ, что душа ребенка — чистая доска, на которой можно написать все, чтò хочешь. Но это неправда, у ребенка есть смутное представленіе о томъ, что есть то начало всего, та причина его существованія, та сила, во власти которой онъ находится, и онъ имѣетъ то самое высокое, неопредѣленное и невыразимое словами, но сознаваемое всѣмъ существомъ представленіе объ этомъ началѣ, которое свойственно разумнымъ людямъ. И вдругъ вмѣсто этого ему говорятъ, что начало это есть ничто иное, какъ какое-то личное самодурное и страшно злое существо — еврейскій богъ. У ребенка есть смутное и вѣрное представленіе о цѣли этой жизни, которую онъ видитъ въ счастіи, достигаемомъ любовнымъ общеніемъ людей. Вмѣсто этого ему говорятъ, что общая цѣль жизни есть прихоть самодурнаго Бога, а что личная цѣль каждаго человѣка — это избавленіе себя отъ заслуженныхъ кѣмъ-то вѣчныхъ наказаній, мученій, которыя этотъ Богъ наложилъ на всѣхъ. людей. У всякаго ребенка есть и сознаніе того, что обязанности человѣка очень сложны и лежатъ въ области нравственной. Ему говорятъ вмѣсто этого, что обязанности его лежатъ преимущественно въ слѣпой вѣрѣ, въ молитвахъ — произнесеніи извѣстныхъ словъ въ извѣстное время,2 въ глотаніи окрошки изъ вина и хлѣба, которая должна представлять кровь и тѣло Бога. Не говоря уже объ иконахъ, чудесахъ, безнравственныхъ разсказахъ библіи, передаваемыхъ какъ образцы поступковъ, также какъ и объ евангельскихъ чудесахъ и обо всемъ безнравственномъ значеніи, которое придано евангельской истоpiи. Вѣдь это все равно, какъ если бы кто-нибудь составилъ изъ цикла русскихъ былинъ съ Добрыней,3 Дюкомъ4 и др. съ прибавленіемъ къ нимъ Еруслана Лазаревича5 цѣльное ученіе и преподавалъ бы его дѣтямъ какъ разумную исторію. Намъ кажется, что это неважно, а между тѣмъ то преподаваніе, такъ называемаго, закона Божія дѣтямъ, которое совершается среди насъ, есть самое ужасное преступленіе, которое можно только представить себѣ. Истязаніе, убійство, изнасилованіе дѣтей ничто въ сравненіи съ этимъ преступленіемъ.
Правительству, правящимъ властвующимъ классамъ нуженъ этотъ обманъ, съ нимъ неразрывно связана ихъ власть, и потому
