Дутлов опять достал, однако не тотчас передал его в протянутую руку Дуняши.
— Скажите, что нашел на дороге Дутлов Семен.
— Да дай сюда.
— Я было думал, так, письмо; да солдат прочел, что с деньгами.
— Да давай же.
— Я и не посмел домой заходить для того... — опять говорил Дутлов, не расставаясь с драгоценным конвертом: — так и доложите.
Дуняша взяла конверт и еще раз пошла к барыне.
— Ах, Боже мой, Дуняша! — сказала барыня укорительным голосом: — не говори мне про эти деньги. Как я вспомню только этого малюточку...
— Мужик, сударыня, не знает, кому прикажете отдать, — опять сказала Дуняша.
Барыня распечатала конверт, вздрогнула, как только увидела деньги, и задумалась.
— Страшные деньги, сколько зла они делают! — сказала, она.
— Это Дутлов, сударыня. Прикажете ему итти, или изволите выйти к нему? Целы ли еще деньги-то? — спросила Дуняша.
— Не хочу я этих денег. Это ужасные деньги. Что̀ они наделали? Скажи ему, чтоб он взял их себе, коли хочет, — сказала вдруг барыня, отыскивая руку Дуняши. — Да, да, да, — повторила барыня удивленной Дуняше, — пускай совсем возьмет себе и делает, что хочет.
— Полторы тысячи рублей, — заметила Дуняша, слегка улыбаясь, как с ребенком.
— Пускай возьмет всё, — нетерпеливо повторила барыня. — Что, ты меня не понимаешь? Эти деньги несчастные, никогда не говори мне про них. Пускай возьмет себе этот мужик, что нашел. Иди, ну иди же!
Дуняша вышла в девичью.
— Все ли? — спросил Дутлов.
— Да уж ты сам сосчитай, — сказала Дуняша, подавая ему конверт, — тебе велено отдать.
Дутлов положил шапку под мышку и, пригнувшись, стал считать.