1893 г. Мая 16. Я. П.
Дорогой друг Количка. Не переставая думаю о вас и, каюсь, завидую. Знаю, что претерпевый до конца спасен будет, но иногда становится особенно тошно. Теперь так. Заключение свое кончил и послал и, как человек, уткнувшийся в одну точку и не видавший ничего кругом, оглянулся и возмутился, и уныл. — Сколько ошибок сделано, много и непоправимых и вредных для детей, соблазняющих их. И как я был и продолжаю быть плох — слаб.—
Дорожите, милый друг, своим положением, цените его.
Если вам кажется иногда, что вы стоите, то это оттого, что вы слишком ровно течете туда, куда надо. Какой след оставит ваша жизнь, когда, где? не знаю. Но добрая жизнь оставит большой добрый след, и чем незаметнее он вам, тем вернее то, что он есть. А я так знаю, что жизнь моя дурная, вижу вредный след, к[оторый] она оставляет, и не переставая страдаю. Может быть, страданье оставит след. Дай бог, от этого я не плачусь на него.— Очень уж многого от меня требуется теперь после всех сделанных мною ошибок; требуется, чтобы я жил постоянно противно своей совести, подавал пример дурной жизни — лжи и слышал бы и читал восхваления себя за свою добрую жизнь. Единственное утешение, единственная радость жизни для меня теперь только в том, чтобы знать, что, живя так, как я живу, я исполняю волю пославшего меня. Но это говорить легко, а делать трудно. В жизни мы всегда движемся, хоть подбодряемся, мотивами личных радостей или одобрения людей, а когда этого нет, то трудно жить только для исполнения воли бога. Иногда, в редкие минуты, я это могу, большей частью же — нет. Радостей никаких и сознание того, что служишь соблазном для людей, — но не хватает сил жить всякую минуту и только для бога. А этого от меня требует мое положение. Я должен жить юродивым, а не в силах этого делать.
Так дорожите своим крестом и несите его. Не знаю, поняли ли вы меня. Но мне хотелось пожаловаться, и именно вам. Не утешайте меня, мне только нужно было высказаться.
