Подлинник этого еще неопубликованного Дневника С. А. Толстой за 1910 г. хранится в Рукописном отделении Публичной библиотеки имени В. И. Ленина. Записи в Дневнике начинаются 22 июня 1910 г. и кончаются 9 ноября 1910 г. Цитаты во всех примечаниях приводятся по копии, списанной самой С. А. Толстой, хранящейся там же.
1010. 7832. записал в книжку. — См. запись мыслей 16 июля.
1011. 7833—36. Очень тяжелая ночь. С утра начал писать ей письмо и написал..... Но я [нe] мог иначе сделать. — Приводим это письмо полностью по подлиннику, вклеенному С. А. Толстой в ее Дневник (см. прим. 1009 и т. 84):
«1) Теперешний дневник никому не отдам, буду держать его у себя.
2) Старые дневники возьму у Черткова и буду хранить их сам, вероятно, в Банке.
3) Если тебя тревожит мысль о том, что моими дневниками, теми местами, в которых я пишу под впечатлением минуты о наших разногласиях и столкновениях, что этими местами могут воспользоваться недоброжелательные тебе будущие биографы, то, не говоря о том, что такие выражения временных чувств, как в моих, так и в твоих дневниках никак не могут дать верного понятия о наших настоящих отношениях — если ты боишься этого, то я рад случаю выразить в дневнике или просто, как бы в письме, мое отношение к тебе и мою оценку твоей жизни.
Мое отношение к тебе и моя оценка тебя такие: как я с молоду любил тебя, так и не переставал, несмотря на разные причины охлаждения, любил и люблю тебя. Причины охлаждения эти были (не говорю о прекращении брачных отношений; такое прекращение могло только устранить обманчивые выражения не настоящей любви), причины эти были, во 1-х, всё бòльшее и бòльшее удаление моё от интересов мирской жизни и моё отвращение к ним, тогда как ты не хотела и не могла расстаться, не имея в душе тех основ, которые привели меня к моим убеждениям, что очень естественно и в чем я не упрекаю тебя. Это во 1-х. Во вторых (прости меня, если то, что я скажу, будет неприятно тебе, но то, что теперь между нами происходит, так важно, что надо не бояться высказывать и выслушивать всю правду), во-вторых, характер твой в последние года всё больше и больше становился раздражительным, деспотичным и несдержанным. Проявления этих черт характера не могли не охлаждать не самого чувства, а выражения его. Это во-2-х. В-третьих, главная причина была роковая, та, в которой одинаково не виноваты ни я, ни ты, — это наше совершенно противуположное понимание смысла и цели жизни. Всё в наших пониманиях жизни было прямо противуположно: и образ жизни, и отношение к людям, и средства к жизни — собственности, которую я