906. 6911. но успокаивается. — С. А. Толстая в своем «Ежедневнике» отмечает: «Мы хорошо объяснились и примирились с Львом Николаевичем. Он плакал, а я хронически давно уже плачу».
907. 6912. после мучительной беседы с С[оней].— Записей, выясняющих содержание этой беседы Толстого с С. А. Толстой не имеется.
908. 6915. две картинки. — По словам В. Г. Черткова, намерение Толстого состояло в том, чтобы изобразить: ,,Что происходило дома и вне дома наподобие «Трех дней в деревне»“. Намерение это осталось неосуществленным.
909. 6916. ответ о запое. — Письмо Кириллу Федоровичу Смирнову, просившему Толстого помочь ему вылечиться от запоя. См. письмо к нему от 25 июня 1910 г., т. 82.
910. 6917. Успокоение. — Вероятно подразумевается успокоение С. А. Толстой.
911. 6918 . о безумии — См. прим. 451.
912. 6918. письма. — 25 июня Толстой написал письма: H. Н. Гусеву и А. И. Остольской. В письме к H. H. Гусеву, являющемся ответом на его письмо, Толстой рассказывал о своем пребывании у Чертковых и о занимающих его в данное время работах. Отвечая на письмо А. И. Остольской, Толстой писал: ,,«Хилость, старость, смерть — вот жемчужины жизни», — пишете вы, подразумевая, вероятно, то, что хуже этого ничего но может быть. Я испытал две первые и готовлюсь каждый час к третьей и кроме радости и благодарности той силе, которая послала меня в жизнь, ничего не испытываю“. Оба письма см. т. 82.
913. 6919—22. И вдруг С[оня]..... добр и ласков. — В своем «Ежедневнике» С. А. Толстая 25 июня 1910 г. пишет: «Ночи не сплю, ничего не могу есть. С утра совсем обезумела и страдала ужасно. Просила Льва Николаевича помочь мне восстановить мое равновесие; но он бессилен, потому что не любит меня, а любит Черткова. Против желания своего, по моей просьбе, поехал со мной в Овсянниково в пролётке. Всё у меня болело: живот, ноги, сердце. Лев Николаевич все покушался встать и уйти от меня. Я плакала. Не знаю, видел ли он, но меня не покинул, доехали вместе, и мне стало немного легче после катанья». Д. П. Маковицкий в своих Записках от 25 июня пишет: «Сегодня Софья Андреевна продолжала вчерашнюю пытку Льва Николаевича и себя. Притворство. Нe ела, не пила... Сидела одна в зале, а когда к ней пришел Лев Николаевич, — встала и упала, жаловалась, что ушибла себе колено, а потом убежала, а в чуланчике возле ее комнаты встала на колени и поднесла ко рту пузырек в 100 гр. настойки опия. Льву Николаевичу сказала, что только мало отпила, а на самом деле, по моему, ничего не пила». Далее приводим выдержки из
