426. 16724. 2) о священном писани[и]. — Житель гор. Пучежа, Костромской губ. Н. А. Муравьев 11 декабря 1908 г. обратился к Толстому с вопросом: «Как понимаете Вы и учите других людей понимать и объяснять такое явно противное всему учению Христа событие в его жизни, как изгнание торгующих в храме? Это мучительное противоречие в великом учении любви не может быть понято и объяснено ни моим умом, ни моим сердцем!» В ответе на это письмо, написанном 24 декабря, Толстой писал: «Одно из самых зловредных суеверий есть суеверие о том, что книги и мысли, выраженные в них, могут быть полным выражением непререкаемой истины.... Большая часть, едва ли не все злодейства и нарушения непосредственного человеческого чувства, ужаснейшие жестокости и нелепости нашей жизни, если поискать их источник, основаны на каком-либо ложном толковании признанных священными мест писания. И надо сказать, что не потому совершаются нелепости и злодейства в нашей жизни, что они основаны на ложном толковании мест писаний, признаваемых непогрешимыми, а признаются писания священными и непогрешимыми для того, чтобы из них можно было выводить те нелепости и безобразия, которые с уверенностью в своей правоте совершаются людьми нашего мира.... Надо знать и зная никогда не забывать того, что Евангелие очень хорошая книга, но составлена она разными лицами очень дурно, так что в этой книге рядом с величайшими, вечными, божескими истинами, открытыми Христом, находятся величайшие глупости и даже гадости. И нехорошо людям забывать, не хотеть знать важное, нужное, великое, а подчеркивать и отыскивать смысл в грубых ошибках; прибавках».
427. 16724—25. 3) о пространстве и времени. ― 24—26 декабря 1908 г. Толстой писал о пространстве и времени в ответ на письмо И. Сыпаялга. 27 декабря 1908 г Толстой продиктовал В. Г. Черткову письмо английскому писателю White, приславшему ему свою книгу (название ее неизвестно), в котором писал: «Понятие бесконечности как времени, так и пространства, само в себе не имеет никакого реального объективного значения, вследствие неизбежно присоединяемого к этим понятиям признака или свойства бесконечности. Для меня метафизическая основа всего есть сознание отделенности каждого из нас. Мы сознаем себя отделенными проявлениями Бога. Для того же, чтобы сознавать себя и Богом, и отделенным от Него, т. е. ограниченным, необходимы понятия пространства, наполненного веществом, и времени с неперестающим движением. Кант и немецкие философы выражают это тем, что пространство
