Маши. — Вернулся 7-го, и здѣсь было хорошо. Вчера нагрѣшилъ, раздражился о сочиненіяхъ — печатан[іи] ихъ. Разумѣется, я кругомъ виноватъ. Хорошо ли, дурно это, но всегда послѣ такого грѣха: разрыва любовной связи точно рана болитъ. Спрашивалъ себя: что значитъ эта боль? И не могъ найти другаго отвѣта, какъ только то, что открывается (посредствомъ времени) сущность своего существа. Считаешь его лучшимъ, чѣмъ оно есть.
Странное испытываю я теперь въ хорошія минуты ощущеніе пониманія смысла жизни, такого яснаго, что становится жутко. Надо попытаться выразить. Записать:
1) Различіе между мущиной и женщиной: у мущины похоть всегда, но такая, что можно ее удержать. У женщины временами — неудержимая. — (Разсказъ (В.)).
2) Какая явная нелѣпость — насиліемъ уничтожать насиліе.
Разсказъ: подмѣненный ребенокъ.
11 Августа 1905. Я. П.
Порядочно работалъ. На душѣ хорошо.
Подмѣненный реб[енокъ] хорошо бы.
————————————————————————————————————
27 Августа 1905. Я. П.
Писалъ все время К[онецъ] В[ѣка]. Кажется, порядочно. Почти кончилъ. Все еще «почти». Вышли Е[диное] н[а] П[отребу] и В[еликій] Г[рѣхъ], и кажется, что В[еликій] Г[рѣхъ] врѣзался въ препятствіе, и претъ, и, мож[етъ] б[ыть], ломаетъ. Сейчасъ прочелъ критику американ[ца]. Очевидно, противъ шерсти, и больно. Тоже отношеніе въ Россіи: или молчаніе или раздраженіе боли. Хорошо.
[1] Какъ мнѣ ясно опредѣлилась теперь исторія моихъ отношеній къ Европѣ: 1) радость, что меня, ничтожнаго, знаютъ такіе великіе люди; 2) радость, что они меня цѣнятъ на равнѣ съ своими; 3) что цѣнятъ выше своихъ; 4) начинаешь понимать,[2] кто тѣ, к[оторые] цѣнятъ; 5) что они[3] едва ли понимаютъ; 6) что они не понимаютъ; 7) ничего не понимаютъ, что они,
