Думалъ очень важное, но не додума[лъ] до конца. Возвращусь послѣ, а теперь запишу, какъ понимаю:
1) Часто смѣшиваю людей: дочерей, нѣкоторыхъ сыновей, друзей, непріятны[хъ] людей, такъ что въ моемъ сознаніи не лица, а собирательныя духовныя существа. Такъ что я ошибаю[сь] не тогда, когда называю одного вмѣсто другого, а тогда, когда считаю кажда[го] отдѣльнымъ существомъ. Неясно. Но je m’entends.[1]
2) О литературѣ. Толки о Чеховѣ: Разговаривая о Чех[овѣ] съ Лазаревскимъ, уясни[лъ] себѣ то, что онъ какъ Пушкинъ двинулъ впередъ форму. И это большая заслуга. Содержанія же, какъ у Пушк[ина], нѣтъ. Горькій — недоразумѣніе. Нѣмцы знаютъ Горьк[аго], не зная Поленца.
6 Сент. Я. П. 1903. Со времени паденія чувствую себя очень слабо. Былъ Добролюбовъ, христіански живущій человѣкъ. Я полюбилъ его. Пропасть писемъ, надо отвѣчать. Записывать нечего. 7 Сен. Я. П. 9[0]3. Е. б. ж.
[8 сентября.] Пропустилъ день. Нынче 8 Сен. Здоровье лучше. Написалъ письма и о Богѣ и о вѣчной жизни. Записать надо:
1) Кто не знаетъ того, какъ одно чувство повѣряетъ другое: я сижу и вижу ящикъ, подвигаюсь и различаю, что это не ящикъ, а колпакъ съ лампы и стѣна; заплетенные пальцы чувствуютъ два шарика; зеркало; слы[шу] колокольчики, а это индюшки; чую запахъ нечистоты, а это яйца и т. д. Зрѣніе, слухъ, обоняніе, осязаніе, вкусъ — все обманываетъ, и обманъ обличает[ся] перемѣной положеній, или повѣрк[ой] другаго чувства. Стало быть все, что мы считаемъ существующимъ, такимъ, какимъ мы его признаемъ, съ перемѣно[й] положеній, съ прибавленіемъ новыхъ чувствъ, съ измѣненіемъ ихъ, можетъ быть совсѣмъ инымъ. Въ этой жизни мы скоро, въ продолженіе наш[ей] жизни, исправляемъ ошибки чувствъ. Но не будетъ ли новая жизнь, съ измѣненіемъ положеній и чувствъ, исправленіемъ всего заблужденія этой жизни.
Вообще все, что мы знаемъ, мы знаемъ (кромѣ себя, своего духовнаго я) не непосредственно, а по впечатлѣніямъ чувствъ.
- ↑ [сам себя понимаю.]
