милый Буланже. Нынче уѣхалъ. Кончилъ о религіи. Но должно быть пересмотрю еще. Дней 10 писалъ о вѣротерпимости, и надоѣло. Слишкомъ неважно. Впрочемъ, и письмо Г[осударю] не очень хочется писать.
Кое что думалъ:
1) Послѣ идолопоклонства народовъ провозглашено было единство Бога еврейскими пророками. Прошл[о] 2000 лѣтъ, и послѣ извращенія христіанства Исламъ провозгласилъ опять: нѣтъ Бога кромѣ единаго Бога.
2) Люди, усвоивающіе христ[iанское] воззрѣніе, обыкновенно стремятся совершать христіанскіе подвиги. А для христіанства нужны не подвиги, а простая христіанск[ая] жизнь.
3) Такъ ясно видна ближайшая задача жизни. Она въ томъ, чтобы жизнь, основанную на борьбѣ и насиліи, замѣнить жизнью, основанной на любви и разумномъ согласіи. И огромный матерьялъ, кот[орый] долженъ быть духовно переработанъ для этого, лежитъ нетронутымъ еще въ рабочемъ народѣ всѣхъ расъ и вѣръ.
4) Всякій человѣкъ закованъ въ свое одиночество и приговоренъ къ смерти. «Живи зачѣмъ то одинъ, съ неудовлетворенными желаніями, старѣйся и умирай». Это ужасно! Единственное спасеніе, это вынесеніе изъ себя своего «я», любовь къ другому. Тогда вмѣсто одной, двѣ ставки, больше шансовъ. И человѣкъ невольно, стремясь къ этому, любитъ людей. Но люди смертны, и если въ жизни одного больше горя, чѣмъ радости, — то тоже и въ жизни другихъ. И потому положеніе все то же отчаянное. Только и утѣшенія, что на міру смерть красна. Одно полное спасеніе была бы любовь къ безсмертному, къ Богу. Возможна ли она?
5) Единственную возможность любви къ Богу я вижу въ томъ, чтобы быть[1] не только довольнымъ жизнью, но радоваться на жизнь, видѣть въ ней всегда добро. Вывожу я это такъ: тотъ, кто недоволенъ жизнью, огорчается чѣмъ нибудь въ ней, видитъ въ ней зло, не можетъ любить источникъ, начало жизни — Бога и всегда или отрицаетъ, или обвиняетъ, осуждаетъ, даже ругаетъ его. И потому тотъ, кто доволенъ жизнью,
- ↑ Зачеркнуто: благодарнымъ за жизнь
