главная заповедь есть любовь Божеская, а другая, подобная ей и вытекающая из нее — особенно вытекающая — есть любовь к ближнему.
Вчера написал 18 стр[аниц] вступления об искусстве. —
Нельзя говорить про произведение искусст[ва]: вы не понимаете еще. Если не понима[ют], значит произвед[ение] искусства не хорошо, п[отому] ч[то] задача его в том, чтобы сделать понятным то, что непонятно.
6 Н. 96. Я. П. Е. б. ж.
[6 ноября] Жив. 3-й день продолжаю писать об искусстве. Кажется хорошо. По крайней мере, пишется охотно и легко. С[оня] нынче уехала. И хорошо с ней и нехорошо. Лев[а] уехал с женой к Илье. Мне стыдно, что мне легче. Получил письмо хорошее от Vanderveer, написал письмо еще н[ачальнику] ба[тальона] на Кавк[азе].[1] Чертк[ов] прислал копию своего такого же письма. Нынче верхом ездил в Тулу, чудный день и ночь. Сейчас иду гулять навстречу девочк[ам]. Думал:
1) Естественные науки, когда хотят определить самую сущность вещей, впадают в грубый матерьялизм, т.е. невежество. Таковы кроме турбильонов Декарта и атомы, и эфир, и происхождение видов. Всё, что могу сказать: это то, что представляется мне так. Точно так же, как представляется мне свод небесный круглым, но я знаю, что он не круглый, а представляется мне таким только п[отому], ч[то] мое зрение во все стороны хватает на один и тот же радиус.
2) Высшее совершенство искусства это его космополитизм. А у нас теперь напротив оно всё больше и больше обособляется, хоть не по народам, то по сословиям.
3) Утонченность искусства и сила его всегда обратно пропорциональны.
4) Консерватизм в том.... так записано, а что, не помню теперь.
5) Отчего приятно ехать? Оттого, что это — самая эмблема жизни. Жизнь — едешь.
Хотел идти гулять. Девочки вернул[ись] милые, добрые. —
7 Н. 96.[2] Я. П. Е. б. ж.
