истину. Поднять 50 пудов, сдержаться от гнева, похоти, может быть, невозможно человеку, но не лгать он всегда может. И потому в этом главное требование христианства.
26 Июня 1894. Я. П. Писал день тому назад. Всё слаб физически и умственно. А, напротив, духовно тверд, и потому радостно. Постоянно вспоминаю, что я посланник и должен делать дело Божие: раздувать в себе искру Божию — любовь, то, что устанавливает Царство Б[ожие] в себе, т. е. покорность Ему, слияние с Ним, и Ц[арство] Б[ожие] вне себя, то, [что] часто заражает других, вызывая в них тоже разгорание искры Б[ожьей] любви. Не пишу. Вчера и не косил. Не пишу, п[отому] ч[то] не нахожу всё точной, ясной формы выражения, и нет потребности, влечения писать. Вчера говорил с Андр[юшей], высказывая ему всё то, что он сделал дурно. Не сердито говорил, но и не любовно, не так, как надо. Он всё молчал. Как раз б[ыл] пример, что единое на потребу: един[ое] на потребу то, чтобы вызвать в себе любовь к нему; и в той степени, в к[оторой] я достиг этого, я и влиял добро на него. После обеда ходил гулять с Маш[ей] и Верой. Таня с Мишей уехали к Мамоновым. Письмо от Горб[унова]. Я написал нынче Legras.
Думал очень важное:
1) Дело Божие скрыто от меня бесконечностью. Не то чтобы я не мог видеть его, п[отому] ч[то] оно бесконечно, а п[отому], ч[то] оно представляется мне во времени и пространстве и потому в обманчивом свете бесконечности.
Вчера Соня заболела и Ва[ня] нынче. Теперь им лучше. Приехал Вяч[еслав] с женой и Лиза с Сашей. — Теперь 4-й час дня, иду пройтись до обеда. Пошел на песочные ямы. Там мужики, влезая в яму, работают с опасностью для жизни. За обедом сказал, что надо сделать карьер. С[оня] сначала говорит, что она не даст денег.[1] Была минута раздраженья. Хочешь подставлять другую, когда ударят по одной, а когда представляется настоящий случай, как теперь, то хочешь не подставить, а отдать. После обеда пошел с Вячесл[авом], решил сделать карьер. Приехал Сер[ежа]. Мне тяже[ло], но я думаю,
- ↑ Эта фраза в рукописи вымарана.
