самоусовершенствования» Толстой исходит из сугубо идеалистических положений, что «дух управляет материею: материя есть последствие деятельности духа» (т. 50, Записная книжка № 2, 23 ноября 1889 года). Исходя из этого же основного идеалистического положения, Толстой пытается критиковать «механическую теорию» материалистов (Дневник, 22 февраля 1890 года и др.), отвергает детерминизм воли человека (Дневник, 13 апреля 1890 года), приходит к ложному выводу, что сознание может развиваться вне зависимости от окружающей человека социальной среды (Дневник, 28 ноября 1890 года), и т. д.
В рассматриваемых Дневниках отражены многие ложные (и потому мучительные для Толстого) попытки «низвергнуть» материалистическое учение о природе и общественном развитии.
Не соглашаясь с реакционными взглядами Н. Н. Страхова, Толстой вместе с тем порицает страстную критику идеалистических лжетеорий Страхова великим революционером в науке К. Тимирязевым (записи 14 июня 1889 года и др.).
Прочитав одну из статей профессора Харьковского университета П. И. Ковалевского, Толстой, как видно из записи в Дневнике 30 апреля 1889 года, не мог ничего противопоставить материалистическому объяснению происхождения сознания. Но, верный идеалистическим основам своих философских воззрений, он объявляет, что теория происхождения сознания не нужна. Главное, что надо знать, — утверждает Толстой, — это — как сознанию действовать, и не признает, что без знания и изменения причин, действующих на сознание, нельзя изменить и само сознание. Ему кажется, что достаточно людям захотеть «усовершенствоваться», как мир преобразуется сам собой, по воле человеческого сознания. Надо только найти ключ к тому, чтобы убедить человечество изменяться в лучшую сторону. А этим ключом может быть, по мнению Толстого, инстинктивная вера в «бога — добро».
Отстаивая идеалистическую точку зрения, Толстой не возвышал, как это казалось ему, а, напротив, принижал роль сознания в жизни общества. Человек, записывает он 27 июля 1889 года в Дневнике, «всегда с завязанными глазами. И тем лучше исполняет волю бога, чем он слепее. Как слепая лошадь лучше ходит на кругу».
Со свойственной идеализму наивной, ни на чем не основанной верой в непогрешимость своих догм Толстой восклицает: «С матерьялистами
