со всем.[1] Человек умирает (медленно иногда — старость), он перестает быть индивид[уумом]. Индивидуальность тяготит его.
———————————————————————————————————
Дети и старые — похожи, но разница в том, что ребенок не умеет беречь себя, но любит только себя. Старик привык беречь себя, но не любит. Реб[енок] любит жизнь и не боится смерти. Старик не любит жизнь и боится смерти. —
Умереть — значит избавиться от заблуждения, через которое всё видишь индивидуально. Родиться — значит из жизни общей перейти к заблуждению индивидуальности. Только на середине, во всей силе жизни, можно видеть и свое заблуждение индивидуальности и можно сознавать истину всеобщей жизни. Только один момент на вершине горы видны оба ската ее.
———————————————————————————————————
21 Июля 1870.
Все теории философии (новой от Картезиуса) носят ошибку, состоящую в том, что признают одно сознание себя индивидуума (т[ак] н[азываемого] субъекта), тогда как сознание — именно сознание всего мира, т[ак] н[азываемого] объекта, так же несомненно. —
Человек сознает себя, как весь мир, неиндивидуально, и сознает себя, как человека индивидуума. Из этого строится всё. Человек сознает больше или меньше всё или я, смотря по возрасту. И только один возраст (40—50 л.), когда он может помирить оба сознания.
От этого нельзя быть философом всю жизнь, а только одно время. Сказать, как понял, и замолкнуть.
21 Июля. Если справедливо, что величина пространства, времени и последовательность, потому большая или меньшая сложность, разумность, суть только наши представления, а для мыслящего человека это не может не быть непреложной истиной, то сама собой устраняется бессмыслица лестницы существа, теряющейся в бесконечности внизу и наверху останавливающейся на человеке.
Эта несимметричность нигде не является, когда мы не рассматриваем себя, и является везде, где мы себя принимаем в расчет. Очевидно, что это не есть свойство вещей, а есть
- ↑ Зачеркнуто: с массой.
