без горестей и страхов скоро показалась бы нам не только не интересной, но и несносной. Ведь вместе с причинами горестей из жизни исчезли бы и все опасности и препятствия и неудачи, а с ними и напряжение сил, и рвение, и возбуждение от риска, и напряжение в борьбе, и ликование при победе. Осталось бы только беспрепятственное исполнение замысла, удача без противодействия. Нам скоро надоело бы это, как игра, в которой мы наперед знаем, что всякий раз выиграем.
Человек — это дух божий в теле.
В начале жизни человек не знает этого и думает, что жизнь его в его теле. Но чем больше он живет, тем больше он узнает, что настоящая его жизнь — в духе, а не в теле. Вся жизнь человека в том, чтобы всё больше и больше узнавать это. Знание же дается нам легче и вернее всего страданиями тела. Так что именно страдания тела делают жизнь нашу такою, какою она должна быть: духовною.
Рост физический — это только приготовление запасов для роста духовного, который начинается при увядании тела.
Человек живет для тела и говорит: всё скверно; человек живет для души и говорит: неправда, всё прекрасно. То, что ты называешь скверным, это то самое точило, без которого затупилось, заржавело бы самое дорогое, что есть во мне: моя душа.
Все бедствия — и всего человечества и отдельных людей — ведут человечество и людей, хотя и окольным путем, всё к той же одной цели, которая поставлена людям: к всё большему и большему проявлению духовного начала как каждым человеком в себе, так и во всем человечестве.
