Как скоро тебе придется умереть! А всё еще ты не можешь освободиться от притворства и страстей, не можешь отстать от предрассудка считать, что мирское внешнее может вредить человеку, не можешь сделаться кротким со всяким.
Одни люди верят, что они — сыны Бога, и что жизнь их не кончается смертью тела; другие же не верят ни в какую другую жизнь, кроме телесной.
Кто будет лучше работать в доме: сын ли хозяйский, который знает, что он навсегда останется в доме, или наемный работник, который нынче здесь, а завтра расчелся и ушел?
Как хозяйский сын будет заботиться об отцовском деле, так и человек, если он верит в вечную жизнь, будет стараться делать дело Божие, а не одно свое, и будет служить благу общему и найдет свое благо; человек же, не верующий в жизнь вечную, будет служить только себе, и потому будет разрушать и благо общее и не найдет и своего блага.
Когда мы умираем, то с нами может быть только одно из двух: или то, чтò мы считали собой, перейдет в другое отдельное существо, или то, что мы перестанем быть отдельными существами и сольемся с Богом. То или другое будет, в обоих случаях нечего бояться.
Плотская смерть уничтожает то, чтò держит тело вместе, — сознание временной жизни. Но ведь это случается с нами беспрестанно и каждый день, когда мы засыпаем. Вопрос в том, уничтожает ли плотская смерть то, чтò соединяет все последовательные сознания в одно, т.-е. мое особенное отношение к миру? Для того же, чтобы утверждать это, надо прежде доказать, что это особенное отношение к миру, соединяющее в одно все последовательные сознания, родилось с моим плотским
