К «Послесловию» относятся следующие дальнейшие записи в Дневнике, 20 октября: «Всё это время возился С заключительной главой. И так плохо, что бросил». 23 октября: «Всё это время возился с Послесловием, и всё кажется то плохо, то порядочно, и не могу решить. И в этом деле только отрешись от всякого соображения о мнениях и чувствах людей, и решение просто». 24 октября: «Кажется, что кончил Послесловие». 25 октября: «Поправил окончательно Послесловие». 26 октября: «Окончил все дела. Послесловие плохо, но послал».[1]
К статье «Что же делать?» относятся следующие рукописи, хранящиеся в ГТМ (AЧ, папка 101).
1. Автограф на 2 согнутых пополам полулистах писчей бумаги и на четырех полулистах почтовой бумаги, из которых последний урезан; все 16 страниц исписаны. Нумерация по полулистам от 1 до 6-ти рукой Толстого. Начало: «Заключеніе. Но это все разсужденія, можетъ быть, справедливыя». Конец: «дѣлъ, не противныхъ этой единственной обязанности человѣка».
2. Рукопись на 9 листах в 4°, из которых последний урезан. Копия автографа, написанная на пишущей машинке и исправленная рукой Толстого. Первоначальная нумерация по листам карандашом от 1 до 9-ти (рукой постороннего). Над словом «Заключеніе» рукой Толстого проставлена цыфра XVIII. В рукописи многое зачеркнуто, исправлено и вписано, зачеркнута в самом начале, между прочим, и такая фраза:
Что же дѣлать? говорятъ разные несчастные Столыпины и ихъ сотрудники, лишающіе сотни людей жизни и сотни тысячъ свободы.
3. Рукопись на 14 листах в 4°, из которых часть урезана, часть склеена из нескольких частей. Копия большей части предыдущей рукописи, написанная на пишущей машинке и исправленная рукой Толстого. Нумерация беспорядочная. Начало: «Нельзя покорно терпѣть всѣ
- ↑ В неопубликованных записях Д. П. Маковицкого читаем следующие подробности, относящиеся к истории писания «Что же делать?» 21 октября: «Сегодня утром Александра Львовна сказала Льву Николаевичу, что ей жаль, что он бросил свою статью (послесловие к «О значении русской революции»), она ей так нравилась. От И. И. Горбунова Лев Николаевич также получил письмо, чтобы не бросал. Днем Лев Николаевич сказал Александре Львовне, что был в ударе и продолжал статью. А мне вечером сказал: «В эти дни нездоровилось, плохо работал. Хорошие мысли замарал и снова вставил. Сегодня порядочно привел в порядок, до понедельника кончу». 23 октября: «Сегодня Лев Николаевич с 8 до 10 утра сидел в халате и поправлял «Послесловие», а Александра Львовна переписывала на ремингтоне. Лев Николаевич два раза брал статью у нее и перемарывал и приписывал много нового». 25 октября: «Утром Александра Львовна с 8 часов; переписывала на ремингтоне «Послесловие». Лев Николаевич в халате поправлял его до 10 часов. Два раза перемарал и многое прибавил. Вечер от 7 до10 — также. Александра Львовна зароптала. В половине 9-го Лев Николаевич пришел к Оболенским и позвал их прослушать статью и сделать свои замечания. Александра Львовна переписала статью начисто в 3 экземплярах. Лев Николаевич просмотрел и вновь начал исправлять. Вид у него такой, как будто он извинялся, что причиняет работу Александре Львовне. Несмотря на то, что Лев Николаевич даже сегодня переделывал статью 4—5 раз, он всё-таки остался недоволен ею... Лев Николаевич спешил со статьей потому, что сегодня ночью Александра Львовна должна была поехать в Москву»
