В первую очередь были написаны главы, соответствующие главам XIV, XV, XVIII и XX второй части повести в окончательной редакции и пронумерованные рукой Толстого цыфрами от ХХІV до XXVIII. Затем — три главы, соответствующие главам XIII, XVI и XVII второй части. Они точно не нумерованы: каждая из них снабжена цыфрой XX с последующим рядом палочек. Такая нумерация обозначала, что Толстой не определил еще этим главам их места среди других.
Всё окончание повести было переписано на пишущей машинке, и главы, видимо, по указанию Толстого, размещены в том порядке, в каком они печатаются во всех изданиях. Рукой Толстого исправления сделаны были лишь в главах XIII, XV, XVI и XVII, причем серьезному исправлению подвергся лишь последний абзац XV главы, который первоначально читался так:
И всѣ, знавшіе царя и прежде и послѣ, не могли не видѣть, какъ съ этого дня измѣнился царь и сталъ строже къ себѣ, внимательнѣе къ своему дѣлу и добрѣе и кротче рѣшалъ дѣла, подлежавшія его рѣшенію.
На этом работа Толстого над повестью остановилась. Из предшествовавших копий были отобраны исправленные Толстым в последний раз, причем некоторые страницы, заключавшие в себе особенно много поправок, были вновь переписаны и частью подверглись новой легкой авторской правке. После этого получилась цельная рукопись текста «Фальшивого купона», описанная у нас под № 6 и представляющая собой последний этап в работе Толстого над этим произведением.
22 января 1904 г. Толстой записал в Дневник: «Нынче занимался Купоном и колеблюсь, оставить или уничтожить чертей». В конце концов чертей он решил уничтожить и всюду, за исключением трех мест (главы X и XI второй части), приписки с упоминанием чертей были им отчеркнуты с пометкой «пр[опустить]». Эта пометка, разумеется, относится и к обеим указанным главам второй части и не поставлена там по рассеянности.
Повесть обрывается на начале XX главы второй части. Какая часть повести не дописана, сказать трудно. Во всяком случае, во многом в ней не сведены концы. Не рассказана до конца судьба Турчаниновой, Махина, Василия и некоторых других персонажей. Кроме того, в последней редакции не устранены некоторые противоречия, о которых ниже. Это указывает на то, что и написанное Толстым окончательно не отделано им.
Прототипом для Прокофья Толстому послужил его кучер Ларион, о котором Толстой в своих «Записках христианина», написанных в 1881 году, говорит следующее.
«Не помню, как и через кого попал ко мне кучером только что вышедший в бессрочные артиллерист Ларивон, из деревни Тросны, зa 8 верст от меня. Тогда я воображал, что освобождение крестьян есть очень важное дело, и я весь был поглощен им, и Ларивон, которого я подолгу во время наших переездов видал перед собой на козлах, мало занимал меня. Помню, молодцоватый высокий парень-щеголь. Он завел себе шляпу с павлиньими перьями, красную рубаху и безрукавку. И помню, едем мы paз, встречаем баб, и они что-то сказали. Ларивон обернулся ко мне
