Через несколько дней Воронцов писал следующее военному министру Чернышеву. Письмо было писано по-французски.
(Выписка из «Русской старины», 1881, март, 658—659—660), «Письма кн. М. С. Воронцова к кн. А. И. Чернышеву. 20 декабря 1851 г. (Перевод с французского)».[1]
Так и писал и думал Воронцов и различные другие люди. Эпизод этот был для всех интересный случай; для Хаджи-Мурата же это был страшный, трагический поворот в его жизни.
Правда, он не спал ночи и как зверь в клетке ходил прихрамывая по двум комнатам отведенной ему квартиры.
Он бежал из гор, потому что не мог оставаться и ему надо было отомстить давно уже ненавидимому Шамилю, но семья оставалась в руках Имама. Надо было выручить ее. Сначала Хаджи-Мурат надеялся, что Воронцов выговорит его семью, выменяв ее на пленных, но Шамиль не выдавал семьи. Тогда Хаджи-Мурат попросился ехать в Чечню,[2] чтобы оттуда постараться выкрасть семью.[3]
Попытка выручить семью не удалось, и Хаджи-Мурат вернулся в Тифлис. Здесь беспокойство за семью еще больше охватило его. Он не спал ночи и ходил взад и вперед по комнате. Раз утром Лорис-Меликов приехал к нему и объявил, что имеет поручение от Главнокомандующего.
— И голова и руки рады служить сардарю, — с восточной торжественной учтивостью сказал Хаджи-Мурат, прикладывая сухую жилистую руку к тому месту груди, где белая черкеска перекрещивалась над черным шелковым бешметом. — Отур — садись, — сказал Хаджи-Мурат, улыбаясь и учтиво указывая черноватому, с блестящими глазами и пуговицами, нарядному Лорис-Меликову на кресло. Он всегда особенно ласково встречал Лорис-Меликова и за то, что Лорис-Меликов мог говорить с ним по-татарски, и главное за то, что знал его за любимого (мюрида) адъютанта сардаря.
У Лорис-Меликова был в руке портфель. Он сел. Хаджи-Мурат опустился против него на низкой тахте, расставив ноги в чувяках и ноговицах и опершись руками на колени. Подвижное лицо его приняло тотчас выражение приветливой ласки и почтения.
Когда Лорис-Меликов начал говорить, Хаджи-Мурат опустил
- ↑ Далее копия письма Воронцова к Чернышеву, составляющего гл. XIV окончательной редакции.
- ↑ Зачеркнуто: и там посылал лазутчиков и вызывал своих кунаков, поручая им
- ↑ Зач.: Саффедин обещался, но, доехав до Ведено, где содержалась семья Хаджи-Мурата, увидал, что выкрасть семью невозможно — под такой строгой стражей она находилась, — вернулся назад и объявил Хаджи-Мурату, что он отказывается сделать это, несмотря на триста золотых, к[оторые] обещал за это Хаджи-Мурат. — Эх, воли нет мне, — крикнул Хаджи-Мурат, вскакивая с ковра, на котором сидел, — я бы сделал. Так
