Вы проповедуете или собираетесь проповедывать людям такое учение, которое определит для них смысл их жизни, определит цель ее, укажет признаки добра и зла и даст направление всей их деятельности. И проповедуете вы это учение не как всякое людское учение, несовершенное и могущее быть обсуживаемым, а как учение, открытое самим богом и потому не подлежащее обсуждению; и проповедуете вы его не в книге или простой беседе, а непременно или детям в том возрасте, когда они не могут понимать значение всего того, что им передается, а между тем всё, передаваемое им, неизгладимо запечатлевается в их сознании, — или взрослым необразованным людям, не имеющим возможности обсудить того, что вы им преподаете.
В этом вся ваша деятельность, и к этой деятельности вы готовитесь.
А что, как то, что вы проповедуете или собираетесь проповедывать, неправда?
Неужели нельзя или не надо подумать об этом? А если вы подумаете об этом и сличите это учение с другими учениями, считающими себя точно так же едиными истинными, сличите его с вашими знаниями, с здравым смыслом, одним словом, без слепого доверия, а свободно обсудите его, то вы не можете не увидать, что то, что выдается вами за священную истину, не только не есть священная истина, а есть только отсталое суеверное учение, которое, так же как и другие подобные учения, поддерживается и проповедуется людьми никак не для блага своих братьев, а для каких-то других целей. А как скоро вы поймете это, так все те из вас, которые серьезно смотрят на жизнь и прислушиваются к голосу своей совести, не будут уже в состоянии продолжать проповедывать это учение или готовиться к этому.
— Но что будет с людьми, если они перестанут верить в церковное учение? И не будет ли от этого хуже? — слышу я обычное возражение.
— Что будет, если люди христианского мира перестанут верить в церковное учение?
Будет то, что людям христианского мира будут доступны, открыты не одни еврейские легенды, но религиозная мудрость всего мира. Будет то, что люди будут вырастать и развиваться