— Статскій совѣтникъ И[ванъ] И[вановичъ] Никиф[оровъ].
Никто не откликнулся.
— Отставной полковникъ Иванъ Семеновичъ Иван[овъ].
— Здѣсь.
— Купецъ второй гильдіи Петръ Дубосаровъ.
— Здѣсь, — проговорилъ басъ.
— Бывшій студентъ князь Дмитрій Нехлюдовъ.
— Здѣсь, — отвѣтилъ Нехлюдовъ.
Отмѣтивъ не явившихся, приставъ ушелъ. Присяжные, кто познакомившись, а кто такъ только, догадываясь, кто кто, разговаривали между собой о предстоящихъ дѣлахъ. Два дѣла, какъ говорилъ одинъ, очевидно все знающій присяжный, были важныя: одно о злоупотребленіяхъ въ банкѣ и мошенничествѣ, другое о крестьянахъ, за сопротивленіе властямъ. Все знающій присяжный[1] говорилъ съ особымъ удовольствіемъ о судѣ какъ о хорошо знакомомъ ему дѣлѣ, называя имена судей, прокурора, знаменитыхъ адвокатовъ,[2] которые будутъ участвовать въ процессѣ о мошенничествѣ, и безпрестанно употреблялъ техническія слова: судоговореніе, кассація, по статьѣ 1088 по совокупности преступленія и т. п. Большинство слушало его съ уваженіемъ. Нехлюдовъ былъ занятъ своими мыслями, вертѣвшимися преимущественно около Алины Кармалиной. Нынѣшняя записка, простая, дружеская, съ упоминаніемъ о томъ, что она взяла на себя обязанность быть его памятью, и приглашеніе обѣдать къ нимъ послѣ суда, и напоминаніе о верховой лошади, которую она совѣтовала, а онъ не позволялъ себѣ купить, — все это было больше чѣмъ обыкновенныя дружескія отношенія.
⟨Нехлюдовъ былъ человѣкъ стариннаго, несовременнаго взгляда. Онъ не считалъ, какъ это считаютъ теперешніе молодые люди, что всякая женщина готова и только ждетъ случая отдаться ему и что дѣвушки невѣсты всегда всѣ готовы при малѣйшемъ намекѣ съ его стороны броситься ему на шею, а, напротивъ, считалъ, что женщины его круга (къ сожалѣнію, онъ считалъ это только по отношенію женщинъ своего круга), что женщины его круга это все тѣ особенныя, поэтическія, утонченныя, чистыя, почти святыя существа, каковыми онъ считалъ свою мать и какою воображалъ свою будущую жену, и потому передъ всякой дѣвушкой, которая нравилась ему и которую онъ могъ надѣяться сдѣлать своей женой, передъ всякой такой дѣвушкой онъ робѣлъ, считалъ себя недостойнымъ ничтожествомъ не только по очевидной нечистотѣ своей въ сравненіи съ несомнѣнной невинностью дѣвушки, но и просто по ничтожеству своихъ и тѣлесныхъ и душевныхъ качествъ въ сравненіи съ тѣми, которыя онъ приписывалъ ей. Кармалина
