Эта страница не была вычитана
и общий тон тех размышлений, каким предается Нехлюдов после свидания с Топоровым.
В самом рассказе о деле сектантов Толстой сразу же отступил от фактической его сущности. В беседе Нехлюдова с адвокатом, во всех ее редакциях, речь идет о том, что сектантов суд приговорил к ссылке за то, что они сообща читали «Евангелие»; в эпизоде свидания Нехлюдова с Топоровым, в первой его редакции, говорится о том, что членов семей осужденных сектантов рассылают в разные места, причем не сказано, за что рассылают.[1]
- ↑ В окончательной редакции, в том же эпизоде, о деле сектантов сказано так: «Дело состояло в том, что отпавших от православия христиан увещевали, а потом отдали под суд, но суд оправдал их. Тогда архиерей с губернатором решили на основании незаконности брака разослать мужей, жен и детей в разные места ссылки». В результате в окончательном тексте получилась явная несогласованность в изложении дела, незамеченная Толстым, очевидно вследствие непрерывных исправлений и переделок, которыми сопровождалось писание «Воскресения». Такая несогласованность и порой противоречивость между отдельными фактами, сообщаемыми в романе, встречается в нем нередко. Так, прежде всего не согласована у Толстого в ряде случаев хронология событий. Во II главе первой части сказано, что между первым и вторым свиданием Катюши с Нехлюдовым в деревне прошло два года, а в XIII главе той же части этот срок дважды определяется в три года. В той же II главе сказано о том, что Катюше, когда она впервые встретилась с Нехлюдовым, было шестнадцать лет, а в III главе второй части говорится, что Нехлюдов, приехав в Паново после встречи с Катюшей на суде, видит там ограду сирени, которая «цвела точно так же, как в тот год, четырнадцать лет тому назад, когда за этой сиренью Нехлюдов играл в горелки с восемнадцатилетней Катюшей». (Игра в горелки была в первый приезд юноши-Нехлюдова в деревню.) Прибавляя четырнадцать лет к годам Катюши (16 или 18) получим 30 или 32 — ее возраст в момент сидения в тюрьме после осуждения. А между тем во II главе первой части сказано, что смерть купца, за которую Катюшу посадили в острог, произошла на восьмом году после первого ее падения, когда ей было двадцать шесть лет; суд же над ней происходил через шесть месяцев после того, как она попала в тюрьму (в обвинительном акте возраст Масловой определяется в 27 лет). Далее в III главе первой части, говоря о Нехлюдове в день суда над Катюшей, Толстой пишет о том, что Нехлюдов десять лет назад соблазнил Катюшу. Этот же срок указан и в XVIII главе первой части, но в XXII главе той же части срок этот определен сначала в десять лет, а через несколько десятков строк — в двенадцать. Время, протекшее между судом над Катюшей и первым свиданием ее после этого с Нехлюдовым, также определяется различно в зависимости от того, будем ли мы исходить в счете времени от хронологических моментов жизни Нехлюдова или Катюши. О Нехлюдове сказано, что после суда над Масловой на следующий день он присутствует на суде над мальчиком, укравшим половики, затем безуспешно пытается свидеться с Катюшей (главы XXIV—XXXVI первой части) и лишь на третий день после суда, в воскресение, получает свидание с ней; значит, по этому счету суд над Масловой был в пятницу. О Масловой же говорится, что по приезде из суда в тюрьму она «долго еще в эту ночь не могла заснуть» (глава XXXVII первой части), а на следующий день, в воскресение (тут выходит, следовательно, что суд был в субботу), после присутствия на обедне в тюремной церкви, свиделась с Нехлюдовым (главы XXXVIII—XLII первой части). Как результат рассеянности, в «Воскресении» встречаются и другие случаи явной несогласованности между отдельными частями текста. Про Маслову сказано (глава IIпервой части), что, попав сначала в дом Китаевой, она за семь лет переменила два дома терпимости. Между тем знакомство Катюши с купцом, в отравлении которого она обвинялась, произошло в доме Китаевой, которая и фигурирует на суде в качестве свидетельницы (главы X и XIX первой части). Председатель суда торопится с окончанием заседания, чтобы попасть на свидание с швейцаркой-гувернанткой, остановившейся в гостинице «Италия» (глава VI первой части), а между тем, садясь на извозчика по выходе из суда, он велит ему ехать на Дворянскую, где, как он сам говорит Нехлюдовунаходится его квартира. В главе VIII второй части, сопоставляя отношение кузминских и пановских крестьян к земельному проекту Нехлюдова, Толстой говорит: «Там, в Кузминском, его предложение приняли и всё время благодарили, а здесь ему выказали недоверие и даже враждебность», тогда как во II главе той же части о кузминских крестьянах сказано: «Он видел, что крестьяне, несмотря на то что некоторые из них говорили ему благодарственные слова, были недовольны и ожидали чего-то большего». В нескольких случаях иные частные эпизоды романа остались явно недосказанными, видимо, потому, что они в процесса работы выпали из памяти автора. Так, Нехлюдов хлопочет по делу Меньшовых и особенно по делу Федосьи Бирюковой. В романе идет речь о шагах, предпринятых им в связи с этими делами, но о результатах его хлопот в «Воскресении» ничего не сказано. В пятой редакции (вариант № 88) говорится о том, что выпущенная из тюрьмы старуха Меньшова с сыном пришли на вокзал благодарить Нехлюдова, но в окончательной редакции эта подробность выпущена. Федосья идет в Сибирь, очевидно, в виду неудачи хлопотНехлюдова, но об этом приходится лишь догадываться. В XXVI главе второй части сказано, что Нехлюдов, взяв у Лидии Шустовой письмо для Веры Богодуховской, обещал передать его по назначению, но дальше об этом письме нигде не упоминается.
370
