в рукописях №№ 4, 6 (2 лл. в 4°) — дополнения к статье. Всего в рукописях 7 лл. в 4°. Начало рукописи № 4: «Казалось бы должно быть очевидным...»; конец рукописи № 7: «и только в одной определенной последовательности».
8. Копия с рукописи № 3 рукой М. В. Сяськовой, Е. И. Попова, М. Л. Толстой и В. Г. Черткова, с исправлениями Толстого. К нескольким листам, содержащим обширные авторские поправки, приложены копии с них, снова исправленные Толстым. 55 лл. в 4°. На лл. 18, 19, 22, 36, 51 поправки В. Г. Черткова, на лл. 24, 25 им сделаны на полях два замечания, согласно которым Толстой внес в текст соответствующие изменения. На обороте л. 52 в сноске — пометка Толстого о том, чтобы «здесь вписать лучшие книги» о вегетарианстве, составленные учеными и врачами. Начало: «Если человек делает дело...»; конец: «хода наверх не может быть помимо первой ступени лестницы».
Рукопись № 8 не является окончательной редакцией статьи: печатный текст в ряде мест отличается от нее. Очевидно, Толстой вносил исправления в несохранившуюся рукопись или в корректуры.
Среди голодовок, периодически повторявшихся в дореволюционной России, голод 1891—1893 гг. был исключительный. Бедствие, чрезвычайное по силе и размерам, охватило почти половину губерний.
Уже летом 1891 г. газеты пестрели сообщениями о голодающих, в городах говорили о помощи, необходимости «служить меньшому брату», придумывали и обсуждали проекты.
Толстой был встревожен надвигающимся народным бедствием. Но он не мог признать правильным путь мелких подачек народу, так как понимал, что причина голода не в неурожае 1891 г., а во всей системе несправедливого эксплуататорского строя. «Неужели люди, теперь живущие на шее других, не поймут сами, что этого не должно, и не слезут добровольно, а дождутся того, что их скинут и раздавят?» — записывает он в Дневнике 13 сентября.[1]
Однако Толстому, проповеднику религиозно-нравственных истин, кажется, что самое главное в это тяжелое время, как и всегда — «вызывать... в людях любовь друг к другу»,[2] а когда восторжествует всеобщая любовь, то богатые поделятся с бедными, сытые с голодными, так как «нельзя любить и не накормить».[3] Н. С. Лескову, спросившему Толстого, что нужно делать в связи с голодом, он ответил, что необходимо написать «то, что тронуло бы сердца богатых».[4] А для этого прежде всего нужно было знать, видеть своими глазами действительное положение народа.
С этой целью осенью 1891 г. Толстой объезжает ряд деревень Богородицкого, Ефремовского, Епифанского уездов Тульской губ. и Данковского уезда Рязанской губ.
На следующий день по возвращении из этих поездок Толстой начал статью «О голоде».