находилъ въ ней всѣ высшія совершенства человѣчества и только потому, что она заключала ихъ въ себѣ, считалъ ее достойной себя. Главный обманъ при любви не тотъ, что мы придаемъ предмету любви несвойственныя ему добродѣтели, но себѣ въ это удивительное время. Мы женились, и началась жизнь немного похожая на то, что я воображалъ, но недолго. Она забеременѣла, стала рожать, сама кормила, начались капризы, ссоры. ⟨Я пошелъ въ предводители въ нашемъ уѣздѣ, мы жили въ деревнѣ, и я жилъ честно, то есть вѣренъ былъ⟩.
— Ну а какже, когда любви нѣтъ къ мужу или къ женѣ, а есть къ другому?
— Это другое дѣло, — сказалъ старикъ. — Это само собой. Только законъ нарушать нельзя.
— Да какже его не нарушать?
— А такъ, терпи.
— Да вѣдь искушенія бываютъ у всякаго. Развѣ у васъ не было? — улыбаясь сказала дама.
— Не сказать, чтобъ не было, — улыбаясь сказалъ старикъ, и въ улыбкѣ его обозначился, странно сказать, веселый, сластолюбивый человѣкъ. — Все бывало. И молодъ былъ и жилъ. Да все таки законъ держалъ, виду не показывалъ. А на дѣтей посмотрю, на зятей или на снохъ. Какъ только они проживутъ, и Богъ ихъ знаетъ. И то уже одна дочь разошлась съ мужемъ.[1]
— Да какже быть? — сказала дама. — Мущинѣ, значитъ, вы позволяете грѣшить, a женщинѣ то какъ?
— Женщина — другое дѣло. Мущина всякіе соблазны долженъ видѣть въ жизни, — сказалъ онъ улыбаясь, — а женское дѣло — что. Сиди, домашнимъ хозяйствомъ занимайся.
— Ну вотъ вы права эти дали мущинѣ, и женщина говоритъ: «и я хочу ихъ».
— Женщинѣ это, сударыня, первое дѣло, безъ надобности, а второе, у ней долженъ страхъ быть. А теперь только ей скажи что, она сейчасъ говоритъ: «а коли такъ — говоритъ — я отъ тебя уйду». У мужиковъ на что — и то эта самая мода завелась. «На — говоритъ — вотъ тебѣ твои рубахи, портки, а я пойду съ Ванькой. Онъ кудрявѣй тебя». Ну вотъ и толкуй.
— Да какже вы хотите дать эти права мущинѣ, а женщина чтобъ была раба? Это ужъ время прошло.
— Эхъ, сударыня, доложу вамъ — всѣ мы люди, всѣ грѣшны. Это понимать надо. Ну чтожъ, ну и ошибся коли мужъ
- ↑ Зачеркнуто: — Отчего разошлась? — спросила дама.— Да все отъ этаго самаго, — сказалъ старикъ. — Нѣту страха теперь.— А въ старину то какже было?— Да такъ и было.
