imgd276a4a5a24840b38729955ea88f736c.png
Теперь умирать, хоть бы пришелъ кто нибудь. — Надо занять или поиграть или соблазнить ее. Ахъ я подлецъ! Подлецъ! вспомнилъ Шев. треплящимъ по плечу. Онъ зашелъ къ нему у него просить денегъ, и говоритъ: я подлецъ. — На другой день онъ уѣхалъ, денегъ было мало въ кошелькѣ на столѣ.
- № 29.
Серпуховской ходилъ взадъ и впередъ. Я подлецъ — застрѣлиться, нѣтъ. Водки.
- № 30.
Позвольте цыганамъ продать. — Нѣтъ, собакамъ рѣжутъ же. Зарѣжьте. Утро тихое, ясное. Табунъ пошелъ въ полѣ. Хлыстомѣръ остался, пришелъ страшный человѣкъ, повелъ его. Зарѣзали. Собаки рвутъ, кобель особенно. Лошади шарахаются.
Прошло нѣсколько мѣсяцевъ. Хозяинъ сказалъ женѣ: — Можешь себѣ представить, Серпуховской пьетъ запоемъ водку и болѣнъ такъ, что ему, говорятъ, не долго жить.
Вотъ вздумалъ и въ церковь пойти.
Пора, я 20 лѣтъ во дворѣ живу — ни разу не бывалъ.
Должно, покаяться хочетъ.
И пора бы. Мало ли черезъ него слезъ льются. Петра забилъ. У Семена жену отнялъ. У Ѳедора дочь. Люди мучаются, клянутъ его, а онъ, знай, веселится. Съ утра до вечера пьетъ, гуляетъ, за охотой ѣздитъ. А нищему никогда гроша не подалъ и на дворъ не пускаетъ. И какъ только Богъ грѣхамъ терпитъ.
Какже, покаится. Не таковъ человѣкъ. Посмотри, и въ церкви чего-нибудь надѣлаетъ. (Громъ и молнія.) Батюшки, что такое? Небо чистое, а громъ гремитъ.
Выбѣгаетъ изъ дверей церкви дворовый человѣкъ.
Ну, ужъ панъ! Что натворили, страсть!