Юлий отличался более в изучении поэтов и математики, Памфилий же в изучении философов.
За год до окончания их учения Памфилий, придя в школу, объявил учителю, что мать его, вдова, уходит с друзьями в небольшой городок Дарну, и что он должен идти с матерью, чтобы помогать ей, и потому должен оставить учение.
Жалел учитель о потере ученика, делавшего ему честь; жалел Ювеналий, но больше всех жалел Юлий. На все увещания оставаться и продолжать учение Памфилий остался непреклонен и, поблагодарив своих друзей за любовь к нему и заботы: о нем, расстался с ними.
Прошло два года. Юлий окончил учение и за всё это время ни разу не видал своего друга. Однажды он встретил его на улице, зазвал к себе в дом и стал расспрашивать о том, как и где он живет. Памфилий рассказал ему, что он с матерью живет всё там же.
— Живем мы, — говорил он, — не одни, но с нами много друзей, с которыми у нас всё общее.
— Как общее? — спросил Юлий.
— Так, что никто из нас ничего не считает своим.
— Зачем же вы это делаете?
— Мы христиане, — сказал Памфилий.
— Неужели! — воскликнул Юлий.
Христианином быть в то время было то же, что в наше время заговорщиком. Как только кого обличали в христианстве, так тотчас его сажали в тюрьму, судили, и если он не отрекался, то казнили. Это-то ужаснуло Юлия. Он слышал всякие ужасы про христиан.
— А как же мне говорили, что христиане убивают детей и едят их? Неужели и ты участвуешь в этом?
— Приди и посмотри,—отвечал Памфилий.—Мы ничего не делаем особенного, мы просто живем, стараясь не делать дурного.
— Но как же можно жить, ничего не считая своим?
— Мы кормимся. Если мы отдаем братьям наши труды, то они отдают нам свои.
— Ну, а если братья берут труды ваши, а не отдают их, тогда как же? — спросил Юлий.
— Таких нет, — сказал Памфилий. — Такие люди любят жить роскошно, не придут к нам, а жизнь у нас простая и не роскошная.
