или философскія, а научныя опоры. Нужно выставить приндипъ или національностей, или объединенія, или общей подачи голосовъ, или конституціи, или даже соціализма въ смыслѣ научныхъ принциповъ, нужно покровительствовать наукамъ и искусствамъ. Промышленный богатый человѣкъ прежде могъ говорить о Божьемъ произволеніи, избравшемъ его въ богачи и распорядители трудомъ другихъ, могъ говорить о значеніи торговли и промышленности для блага государства, но все это теперь уже не годится. Чтобы научно оправдать себя, онъ долженъ, во-первыхъ, придать научный характеръ своему дѣлу, на фабрикѣ завести больницы и школы, въ торговлѣ установить международныя отношенія и, во-вторыхъ, долженъ покровительствовать наукамъ и искусствамъ: издавать газеты, книги, завести галлерею или музыкальное общество. Ученый и художникъ можетъ по старой памяти говорить о пророчествѣ и откровеніи или о проявленіяхъ духа, но чтобы ему стоять твердо и знать, что печку топить и воду носить и доставлять ему пріятности жизни есть обязанность другихъ, онъ долженъ исповѣдывать то, что общества человѣческія суть организмы и что онъ въ одномъ изъ этихъ организмовъ или во всемъ человѣчествѣ, какъ организмѣ (это какъ то не совсѣмъ раздѣлено ясно) есть мозговой органъ, который долженъ питаться другими. ⟨Только на этомъ удивительномъ суевѣріи, что человѣчество и человѣческія общества суть организмы, и держатся въ наше время всѣ оправданія праздности людей, имѣющихъ возможность посредствомъ насилія пользоваться трудами другихъ.⟩
Люди живутъ вѣками и подчиняются теологическому порядку вещей. Папа помазалъ, и оттого онъ король и законный. Отецъ награбилъ, и оттого дѣти законно владѣютъ. Потомъ люди живутъ, вѣками подчиняясь юридическимъ порядкамъ. Государство должно быть, должны быть сословія, и потому это все законно. Люди вѣрятъ, что кто-то тамъ наверху, божественный или мудрый, устроилъ все это и разъяснилъ, они не знаютъ всѢхъ разъясненій, но вѣрятъ, что все тамъ стройно и ясно. Но стоитъ самому простому человѣку заглянуть въ эту теологическую или философскую кухню, чтобы ужаснуться передъ той безсмысленностью и неосновательностью, которыя царятъ тамъ. То же и съ научной теоріей: она ходитъ въ толпѣ въ газетныхъ журнальныхъ статьяхъ, въ популярныхъ книжкахъ, разговорахъ, всѣ вѣрятъ въ нее, и наивнымъ людямъ кажется, что тамъ гдѣ-то у ученыхъ все это такъ ясно и очевидно, что и сомнѣній быть не можетъ, но стоитъ заглянуть туда, чтобы ужаснуться. — Удивительно читать въ богословіи доказательства того, что Богъ одинъ и три, что Богъ однимъ велѣлъ царствовать, другимъ повиноваться и царство назначилъ тѣмъ, которыхъ помажутъ масломъ, удивительно читать опредѣленіе государственнаго и международнаго права, но еще
