и глядѣть не буду на него, а если вскочитъ, тогда опорки скину да побѣгу, что Богъ дастъ. Сошелъ Семенъ на ручей, перепрыгнулъ, хотѣлъ не глядѣть, да не удержался, глянулъ, видитъ — сидитъ человѣкъ все также, человѣкъ видно молодой, тѣло чистое, бѣлое, и сидитъ весь нагой, въ комочекъ собрался, точно отъ стыда укрывается, сидитъ и дрожитъ, только глядитъ на Семена. Сталъ Семенъ подниматься, опять хотѣлъ не глядѣть, опять оглянулся, видитъ — сидитъ человѣкъ, опустилъ голову и точно плачетъ. И повернулось у Семена сердце. Кубаремъ соскочилъ Семенъ съ кручи, подошелъ къ человѣку. Кто тебя обидѣлъ? Кто ты, какъ сюда попалъ? И заговорилъ тихо человѣкъ. — Нельзя мнѣ тебѣ сказать, добрый человѣкъ, кто я. Никто меня не обидѣлъ, меня Богъ наказалъ. Самъ говоритъ, а голосъ дрожитъ, точно плачетъ. Какъ услыхалъ Семенъ тихій голосъ, увидалъ лицо чистое, красивое [1 неразобр.] у него сердце. Швырнулъ Семенъ палку съ сапогами на земь, распоясался, распахнулъ, скинулъ кафтанъ и подалъ человѣку. На, надѣнь, хоть какъ нибудь къ жилью прибьешься. Сталъ было человѣкъ говорить что то, да Семенъ перебилъ его. Сапоги надѣнь. А вот
Снялъ было Семенъ и картузъ, да лысинѣ холодно стало. Думаетъ: у него волоса кудрявые, а у меня лысина во всю голову надѣлъ опять картузъ. Одѣлся человѣкъ и низко поклонился и говоритъ. Спаси тебя Господь, добрый человѣкъ, за твое добро, только скажи ты мнѣ одно: сейчасъ ты шелъ, говорилъ: какъ тебѣ надо деньги собрать, шубу сшить, а теперь ты вотъ не то что шубу шить, а послѣдній кафтанъ отдалъ. Зачѣмъ ты такъ сдѣлалъ?
И не зналъ Семенъ, что сказать.
— Будетъ толковать то. Зачѣмъ? Зачѣмъ? Коли сдѣлалъ, такъ знаю, зачѣмъ. Вотъ тебѣ и сказъ. Улыбнулся человѣкъ и еще разъ поклонился Семену.
Повернулся Семенъ, пошелъ къ дому. Въ рубахѣ ему холодно было и онъ въ припрыжку вбѣжалъ въ гору и зачастилъ по дорогѣ.
Пришелъ Семенъ ко двору, уже огни зажгли. На улицѣ никто не видалъ его безъ кафтана. Первая увидала хозяйка и такъ и ахнула на него, что онъ безъ кафтана. — Кафтанъ гдѣ?
Не пропилъ. Дай срокъ, скажу. Вотъ и деньги, вотъ и Аксюткѣ и Мишкѣ гостинцы. Досталъ деньги, отдалъ женѣ, баранки ребятамъ.
— Кафтанъ то гдѣ?
И разсказалъ Семенъ про голаго человѣка. Покачала головой хозяйка, но ничего не сказала. — Поужинали и стали считать деньги. Посчитали, посчитали. Хоть на кафтанъ поддевку купить надо, да нашлись еще нужды и вышло, что шубы заводить нельзя. Только потушили огонь, загрохало кольцо калитки.