постигновении судеб, назначенных его делу. Выходит, что лишь эта последняя альтернатива заслуживает серьезного рассмотрения. И на самом деле, слушатели, к которым обращался Иисус, были пропитаны предвзятыми представлениями о будущем; представления эти не только не бледнели под влиянием других элементов наставления учителя, но выигрывали в силе и живости вместе с тем, как крепли их убеждения, касавшиеся его личности и его мессианского достоинства. С другой стороны, Иисус даже в то время, когда он старался поднять своих учеников до более духовных точек зрения, не признавал необходимым совершенно избегать народных понятий, тех образов, с которыми освоилось большинство его слушателей. Таким образом, с полным основанием можно допустить, что его поучение, поскольку оно касалось будущего, заключало в себе: во-1-х, уверенное предсказание государственного переворота, ужасного и решительного; во-2-х, картину судеб евангелия, представленную в виде постоянного, осязательного, видимого проявления его духа и его могущества, и, в-З-х, деловые советы, которые можно было дать каждому в отдельности по поводу его отношения к царству, имеющему наступить, — советы, тем более настоятельные, что эти отношения могли зависеть от продолжительности, весьма неопределенной, действительного существования каждого.
Не стоя на точке зрения Рейса, для которого личность Иисуса представляет интерес, я не могу разделять и его мнения о том, что Иисус хотел предсказать что-то. Хотел ли, или не хотел он предсказать что-то для нас, христиан, совершенно всё равно: для нас важно, чему он учил. А учил он, как совершенно верно выводит Рейс, о том, что день спасения сына человеческого приходит для каждого человека так же, как он пришел для Ноя. Что Иисус говорил просто о смерти каждого человека, событии, несомненно важнейшем для человечества, чем падение огня с неба, не может быть никакого сомнения. То, что по всем Евангелиям за этим местом непосредственно идут увещания о том, чтобы быть всегда готовым к смерти, несомненно доказывает это.
Как наросли на эту беседу прибавки о странных внешних событиях, трудно добраться, но естественно, что они должны были нарасти между людьми, не понявшими смысла речи.
К тем противоречиям, которые приводит Рейс, многое можно бы еще прибавить. Одно особенно замечательно и исключает возможность допустить стихи о внешних чудесах, которые совершаются. В стихе 20-м Лк. гл. XVII сказано ясно, что царство Божие придет не с внешними признаками. Чтобы принять стих о знамениях, надо откинуть этот стих и тот, где сказано, что царство Божие внутри вас есть (Лк. XVII, 21).
___________
