къ нимъ собака чужая чья-то. Остановилась, забрехала.
Лѣзуть и татары — тоже чужіе; схватили ихъ, посвязали, посадили на лошадей, повезли.
Проѣхали версты три, — встрѣчаетъ ихъ Абдулъ хозяинъ съ двумя татарами. Поговорилъ что-то съ татарами, пересадили на своихъ лошадей, повезли назадъ въ аулъ.
Абдулъ ужь не смѣется и ни слова не говоритъ съ ними.
Привезли на разсвѣтѣ въ аулъ, посадили на улицѣ. Сбѣжались ребята. Камнями, плетками бьютъ ихъ, визжатъ.
Собрались татары въ кружокъ, и старикъ изъ подъ горы пришелъ. Стали говорить. Слышитъ Жилинъ, что судятъ про нихъ, чтó съ ними дѣлать. Одни говорятъ — надо ихъ дальше въ горы услать, а старикъ говоритъ: «надо убить». Абдулъ споритъ, говоритъ: «я за нихъ деньги отдалъ; я за нихъ выкупъ возьму». А старикъ говоритъ: «Ничего они не заплатятъ, только бѣды надѣлаютъ. И грѣхъ русскихъ кормить. Убить, — и кончено».
Разошлись Подошелъ хозяинъ къ Жилину, сталъ ему говорить:
— Если, говоритъ, мнѣ не пришлютъ за васъ выкупъ, я черезъ двѣ недѣли васъ запорю. А если затѣешь опять бѣжать, — я тебя какъ собаку убью. Пиши письмо, хорошенько пиши!
Принесли имъ бумаги, написали они письма. Набили на нихъ колодки, отвели за мечеть. Тамъ яма была аршинъ пяти, — и спустили ихъ въ эту яму.
