прошлую ночь? Одинъ или съ купцомъ? Видѣлъ ли купца по утру? Зачѣмъ рано уѣхалъ со двора?» — Аксёновъ удивился, зачѣмъ его обо всёмъ спрашиваютъ, всё разсказалъ, какъ было, да и говоритъ: «Что-жъ вы меня такъ выспрашиваете? Я ни воръ, ни разбойникъ какой-нибудь. Ѣду по своему дѣлу, и нечего меня спрашивать».
Тогда чиновникъ кликнулъ. солдать и сказалъ:
— Я исправникъ, и спрашиваю тебя затѣмъ, что купецъ, къ какимъ ты ночевалъ прошлую ночь, зарѣзанъ. Покажи вещи, а вы обыщите его.
Взошли въ избу, взяли чемоданъ и мѣшокъ, и стали развязывать и искать. Вдругъ исправникъ вынулъ изъ мѣшка ножикъ и закричалъ:
— Это чей ножикъ?
Аксёновъ поглядѣлъ, видитъ — ножикъ въ крови изъ его мѣшка достали, и испугался.
— А отъ чего кровь на ножѣ?
Аксёновъ хотѣлъ отвѣчать, но не могъ выговорить слова.
— Я.... я не знаю.... я.... ножъ.... я не мой....
Тогда исправникъ сказалъ:
— Поутру купца нашли зарѣзаннымъ на постелѣ. Кромѣ тебя некому было это сдѣлать. Изба была заперта изнутри, а въ избѣ никого, кромѣ тебя, не было. Вотъ и ножикъ въ крови у тебя въ мѣшкѣ, да и по лицу видно. Говори, какъ ты убилъ его, и сколько ты ограбилъ денегъ?
Аксёновъ божился, что не онъ это сдѣлалъ, что не видалъ купца послѣ того, какъ пилъ чай съ нимъ, что деньги у него только свои 8.000, что ножикъ не