Его отдали.
Старый индѣецъ отвязалъ англичанина, свёлъ въ свой шалашъ, накормилъ и положилъ ночевать.
На другое утро индѣецъ велѣлъ англичанину идти за собой. Они шли долго, и когда подошли близко къ англійскому лагерю, индѣецъ сказалъ:
«Ваши убили моего сына, я спасъ тебѣ жизнь; иди къ своимъ и убивай насъ».
Англичанинъ удивился и сказалъ: «зачѣмъ ты смѣёшься надо мною? Я знаю, что наши убили твоего сына: убивай же меня скорѣе».
Тогда индѣецъ сказалъ: «когда тебя стали убивать, я вспомнилъ о своемъ сынѣ, и мнѣ стало жаль тебя. Я не смѣюсь: иди къ своимъ и убивай насъ, если хочешь». И индѣецъ отпустилъ англичанина.
У насъ былъ старый старикъ Пименъ Тимоѳеичъ. Ему было 90 лѣтъ. Онъ жилъ у своего внука безъ дѣла. Спина у него была согнутая: онъ ходилъ съ палкой и тихо передвигалъ ногами, Зубовъ у него совсѣмъ не было, лицо было сморщенное. Нижняя губа его тряслась; когда онъ ходилъ и когда говорилъ, онъ шлёпалъ губами, и нельзя было понять, чтó онъ говоритъ.
Насъ было четыре брата и всѣ мы любили ѣздить верхомъ. Но смирныхъ лошадей у насъ для ѣзды не было. Только на одной старой лошади намъ позволяли ѣздить; эту лошадь звали Воронокъ.
Одинъ разъ матушка позволила намъ ѣздить верхомъ, и мы всѣ пошли въ конюшню съ дядькой. Кучеръ
