вырвала Ханша волосы и бросила на сына, приговаривая: эти выдранные волосы по смерти взыщутся на тебѣ. [24]
Три раза Волынский был у шаха, имел несколько конференций, вдруг позвали его на последнюю аудиенцию и объявили отпуск. Волынский писал: «здесь такая ныне глава, что он не над подданными, но у своих подданных подданный, во всем положился на своего наместника, который всякаго скота глупѣе, однако у него такой фаворит, что шах[1]у него изо рта смотритъ, и что велит, то делает». [29]
23 июня [1721 г.] Волынский писал Екатерине: не прогневайся всемилостивейшая государыня на меня, раба вашего, что я умедлил присылкою к вашему величеству Арапа съ Арапкой, понеже арапка беременна, надо освободиться от бремени, пришлю со всьмъ заводомъ. [33]
Волынский писал царю: зело боялся [дядя князей кабардинских] от того, что Крымскую партию держал; также при нем приехали мало не все лучшие уздени, и хотя я сначала им довольно выговаривал, для чего они, оставя претекцию вашего величества, приводили в кабарду Крымцев, однако ж напоследок то отпустил им и обнадежил и потом помирил их. Кабарды — Черкесы — лучшіе воины. Уздени. Мода отъ Крыма. [39]
21 июля [враги] явились у Шемаха. 7 августа взяли город и стали жечь и грабить знатные дома. Русские купцы оставались покойны, обнадеженные завоевателями, что их грабить не будут, но вечером разграбили, один Матвей Григорьев Евреинов потерял на 170 000, вследствие чего этот богатейший в России купец в конец разорился. Въ Шемахъ богатый купецъ. [37]
Император так описал свой поход [к Дербенту]: 3 часа пополудни изволил сей господин [султан] нечаянно нас атаковать (чая нас неготовых застать), которому гостю зело были ради, а особливо ребята, которые свисту не слыхали. [44]
Дѣло идетъ гнило.
Рабы неключимы.
Изъ пеленокъ вывалялся.
Француз рассказывал панам с похвалою о действиях русских под Азовом. Воевода Русский говорил: «надобно Москалям поминать покойного короля, что поднял их и сделал людьми военными». Воевода Плоцкий заметил: «лучше б было, чтобы дома сидели, это бы нам не вредило; бѣда, какъ Москали выполируются, да крови нанюхаются, увидишь, что из них будет». [231]
Стрѣлецъ Парѳенъ Тимофѣевъ говорилъ: «когда Разинъ бунтовалъ и я съ нимъ ходилъ: еще я на старости тряхну!» а другой стрѣлецъ толковал: «Стрельцам ни в Москве, ни в Азове житья нигде
- ↑ В подлиннике: А онъ