остался ночевать dans les faubourgs[1] и что предполагают, что он завтра сделает свой въезд.
Попрекнув Мервилю за то, что он забрался в такую даль, и потрепав по плечу Пьера, офицер этот ушел, насвистывая какую-то песенку.[2]
Когда Мервиль, ходивший провожать своего товарища, вернулся в гостиную, он застал Пьера с опущенной головой сидевшего за столом, очевидно, не замечавшего и не слышавшего того, что происходило вокруг него. Сосредоточенное и воспаленное лицо Пьера было и мрачно, и жалко.
Не то, что Москва была взята и что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали его, как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучало его в настоящую минуту. Его мучало сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, ласковые речи и разговор с этим приятным человеком (как ни досадно было Пьеру, он не мог не сознаться, что Мервиль был ему очень приятен) уничтожили совершенно всё то сосредоточенное мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Заряженный пистолет был там в кабинете. Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея, но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Он боролся против этого сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть и что прежний мрачный строй мысли разлетелся, как прах, при прикосновении первого дружески расположенного человека и что другой мир — человеческих отношений охватил его.
Мервиль подошел к нему и взял его за обе руки.
— Eh bien, vous êtes triste, n’est ce pas?[3] — сказал он.
— Oui, je le sui,[4] — отвечал Пьер, поднимая голову и мрачно взглядывая на Мервиля.
Мервиль с нежным участием смотрел на Пьера.
— У вас есть тайна, и тяжелая тайна, я это вижу, — сказал Мервиль, — я не имею права и не хочу ее знать. Но я вам обязан жизнью и в том положении, в котором мы находимся, может быть я могу быть вам полезен. Не могу ли я что-нибудь сделать для вас?
— Нет, ни вы, никто ничего не может сделать для меня,[5] — сказал Пьер,[6] опуская голову,[7] чтобы не поддаться влиянию добродушно-ласкового участия Мервиля.
- ↑ [в предместье]
- ↑ Зачеркнуто: Пьер тоже встал и ушел в свою комнату, в кабинет, бывший в конце коридора.
- ↑ [— Что ж это, вы грустны, не так ли?]
- ↑ [— Да,]
- ↑ Зач.: вдруг вскрикнул
- ↑ Зач.: ему, приходя в свойственное ему состояние б[ешенства] и
- ↑ Зач.: — Вы хотите знать, кто... Я вам скажу, кто я
