Трясясь на извозчике и беспрестанно оглядываясь назад, ожидая погони и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, оглядываясь вокруг себя, испытывал чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы. Ему вдруг, без видимой причины стало весело, легко и даже всё ясно.
Он ушел из дома без всякого определенного намерения, но по мере того, как он подвигался, цель его поступка яснее и яснее определялась в его голове.
«И ушел, и кончено. Только бы они не догнали меня», говорил он себе, улыбаясь. «Во-первых, я останусь в Москве и никуда не уеду», говорил он себе. «Останусь тайно, не под своим именем, а переодетым в мужицкое платье и присоединюсь к народу. Да, так и сделаю. Меня никто знать не будет, и я сделаю что-нибудь... удивительное, что-нибудь необыкновенное. 666... L’empereur Napoleon, l’russe Besuhof.... Французы войдут в Москву. Наполеон будет тут. Я буду в толпе народа. Он поравняется со мной. Я выдвинусь, у меня будет пистолет...»
— Смерть врагу человеческого рода, — проговорил он по-французски, вытягивая руку.
— Ничего, — отвечал он, улыбаясь, обратившемуся к нему извозчику.
«Я это и сделаю. А то, что они хотят, то пускай и делают. Пускай ищут меня. И зачем, — продолжал думать Пьер, — этот студент в Вене в 1809-м году хотел убить его кинжалом. Это была ошибка. Да, большая ошибка. Непременно пистолетом, который можно спрятать под полой кафтана.[1]
И как мне на душе легко и радостно», беспрестанно повторял он сам себе. — Послушай, извозчик, — обратился он к кривому старичку, который, погоняя концами вожжей, трясся перед ним. — Где продают ружья и пистолеты? Есть здесь близко?
— Ну, уж этого, барин, не скажу. Должно, на Тверской, там магазины есть всякие. Или вам туда надо?
— Нет, мне не надо, я так. А где крестьянское платье продают, самое простое, вот такое? — Он тронул за армяк извозчика.
— Это у Китай-города продажа идет. Али бо на рынке, коли вам из старого надо.
— Да, да, да, из старого.
— Там всякого найдешь. Воскресные дни c головы до ног обмундируешься, там не то, что платье, там всё найдешь, что
- ↑ Над зачеркнутым текстом копии надписано и снова зач. рукой Толстого: Тогда я понял. И теперь я сделаю то же самое. И Пьер, сидя на извощике, приподнимал руку и целился, воображая себе живо, как он совершит это дело. ⟨Но⟩ и как жалко, что я не взял с собой пистолеты, подумал он. Вернуться теперь уж нельзя. Теперь всё кончено.
