— Слушаю, ваше благородие! — закричал солдат, не трогаясь с места и провожая начальство глазами.
«Нет, тут ничего нельзя сделать», подумал Nicolas, задыхаясь от внутренной боли, и, стараясь не смотреть,[1] прошел до выхода и выбежал на крыльцо и за ворота. Солнце пекло и блестело, пахло летом, и звуки были летние, но глазам Nicolas еще долго представлялись эти завистливые, страдающие, покоренные страданием лица, слуху его представлялись звуки этих метаний по жесткому полу и, куда ни уходил он, он всё слышал этот запах мертвого тела от живых людей, который поразил его в гошпитале.
По спискам фельдшера Макеева, отъисканным на его квартире, оказалось, что маиор Денисов был записан в этот гошпиталь, но переехал в бывший помещичий дом, теперь офицерский гошпиталь, и лечится там у прусского доктора.
Nicolas поехал туда. Когда он вошел к нему, Денисов сидел в одной рубашке перед столом и что то[2] кричал, рассказывая толстому офицеру в халате, стоявшему перед ним. Несколько офицеров стояло около, слушая. Денисов похудел и пожелтел за то время, что Ростов не видал его.
— Денисов![3] — крикнул Nicolas.
Денисов поднял опять голову и узнал Ростова; на лице его выразилось сознание, но никакой радости.
— А! Ростов! Вот спасибо, что приехал,[4] — проговорил он. — Садись, — сказал он так, как будто Nicolas был не больше, как его случайный знакомый, и как будто они только дня два тому назад виделись. Как ни поражен был Nicolas этим приемом, как ни странно подействовал на него этот равнодушный тон и эти растерянные глаза, говорившие о большом перенесенном страдании, Nicolas обнял Денисова, поцеловал его и стал расспрашивать о том, где он был, как перенес рану, в каком положении он теперь, и рассказывал о том, в каком положении их полк, как он рвался к нему и т. д. Денисов слушал его, рассеянно улыбаясь, как человек из другого мира.[5]
— Ты знаешь, за чем ты меня застал? А? Ст'гочу, б'ат, отзыв на этого 'акалью...
- ↑ Зачеркнуто: более вокруг себя, прибавил шага. Ужаснее всего для Nicolas были взгляды всех этих людей, которые, как сквозь строй, прогоняли его между себя. Эти горячешные, блестящие взгляды все говорили одно и то же: они и надеялись, что он подаст им помощь, и упрекали его, что он не помогает им, и, главное, завидовали ему, что он смеет быть так свеж, молод, здоров и жив посереди них. Проходя последнюю комнату, Nicolas, уменьшая шаг, опускал глаза и всеми средствами старался неслышно и незаметно пройти мимо их.
- ↑ Зач.: быстро треща пером, писал. Он поднял голову, взглянул прямо в лицо Nicolas растерянными глазами из похудевшего и пожелтевшего лица и продолжал писать. Не хотел, или не успел узнать его Денисов, Nicolas не мог понять.
- ↑ Зач.: друг!
- ↑ Зач.: ⟨голубчик, очень рад, очень рад⟩ крикнул
- ↑ Зач.: но как только Nicolas спросил Денисова о том, в каком положении его дело с комиссариатскими, как вдруг Денисов оживился. — Под судом!
