красивой, которой она улыбалась всем.[1] Pierre так привык к этой улыбке, так мало она выражала для него, что он улыбнулся тоже из слабости и отвернулся.
Тетушка говорила в это время о колекции табакерок, которая была у покойного отца Pierr'a, графа Безух[ого].[2] Она открыла свою табакерку. К[няжна] Hélène попросила посмотреть портрет мужа тетушки, который был сделан на этой табакерке.
— Это верно делано Винесом, — сказал Pierre, называя известного миниатюриста и нагибаясь к столу, чтоб взять в руку табакерку, и прислушиваясь к разговору за другим столом.[3] Он привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через Hélène позади ее. Hélène нагнулась вперед, чтобы дать место и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье.[4] Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Pierr'y, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различил живую прелесть ее плеч и шеи, и в таком близком расстоянии от его рта, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться к ней. Pierre невольно нагнулся, испуганно отстранился и вдруг почувствовал себя в душистой и теплой атмосфере тела красавицы. Он слышал тепло ее тела, запах духов[5] и слышал шелест ее корсета при дыхании. Он видел не ее, мраморную красавицу [?], составлявшую одно целое с платьем, как он видел и чувствовал прежде, но он вдруг увидал и почувствовал ее тело, которое было закрыто только одеждой. И раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к прежнему обману зрения [?]. Она оглянулась, взглянула прямо на него, блестя черными глазами, и улыбнулась.[6] «Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна?», — как будто сказала она.
- ↑ Зачеркнуто; но молодому человеку, который видел ее каждый день, вдруг показалось, что эта улыбка была предназначена исключительно ему, что другим так никогда не улыбалась Hélène, что Hélène улыбка эта означала радостное признание, веселую и добродушную насмешку над своим положением при тетушке. Pierr’y вдруг сделалось чрезвычайно весело.
- ↑ Зач.: она намекала на то что
- ↑ Зач.: Но ему неловко было достать табакерку, так как княжна Hélène заграждала ему дорогу.
- ↑ Зач.: Оба возвышения прелестных плеч были видны, и белая мраморная шея стройно выступала из середины. Pierre нагнулся над ней, взял табакерку и так остановился своим лицом в двух четвертях от ее тела.
- ↑ Зач.: и помады и ее тела
- ↑ Зач.: с таким выражением, которое ясно говорило: «Вот как мы с вами, и совсем не скучно и могло бы быть еще и еще, и гораздо еще лучше, только...» В то же мгновение Pierre услыхал (он ничего не видал в эту минуту, кроме Hélène и ее ⟨шеи⟩ прелестной головы) улыбающийся голос Анны Павловны, который говорил: «Bon, je vous laisse tranquille dans votre petit coin, je vois que vous y êtes très bien». [Хорошо, я вас спокойно оставлю в вашем уголке, я вижу, вам там хорошо.] «Да отчего же это невозможно?», думал Pierre, глядя на голову и шею Hélène. «Очень, напротив, возможно и даже очень, не только возможно, но ⟨я люблю ее и это будет⟩ невозможно иначе и это должно быть!» Чувствовала ли Hélène то, что совершилось с Ріеrr’ом в эту минуту, но высокая грудь ее поднялась выше, она покраснела и всё улыбалась. Pierre ⟨чувствовал, что судьба его решена. И в ту секунду, как он, возвратив табакерку, сел на свое место, он чувствовал, что Hélène будет его женою, он знал это, хотя не сознаваясь в том⟩ притаив дыханье смотрел на нее
