Получив письмо, Наполеон пришел в бешенство, написал следующее письмо⟩
[Далее идет текст письма Наполеона к Мюрату, имеющийся в печатном тексте.]
⟨В то время, как началось сражение, кутузовские войска, обозы и артиллерия только подходили к Цнайму и для того, чтобы всей длине колонны пройти разветвление дорог, т. е. вершину буквы А, при самой большой поспешности нужно было более двенадцати часов. Т. е. отряд Багратиона должен был удерживать неприятеля всю остальную часть дня и всю ночь.
В то время, как послышались первые выстрелы в отряде Багратиона, князь Андрей,[1] только за час перед этим началом дела успев доехать до нашей армии, он явился к Кутузову в Эцельсдорфе и передал ему письмо и депеши. Не найдя в Эцельсдорфе ни своей повозки с Петром слугою и казаком, ни своих вещей, так как всё было отослано вперед, князь Андрей, измученный двухдневной ездой, голодом и двумя бессонными ночами, поехал в обоз искать своих людей и повозку.⟩
Мечта его о том, как он спасет армию своим советом и распоряжением, сильно охватившая его в Брюнне и занимавшая его всё время путешествия, вдруг показалась ему почти неисполнима и невероятна, как только он вошел в Грунте в небольшой дом, в котором остановился Кутузов, увидал в сенях адъютантов, игравших в домино и евших груши, увидал через окно писаря с пером за ухом и завороченными обшлагами мундира и, в особенности, когда он вошел в комнату Кутузова. Кутузов,[2] не поднимая головы с плана, на который он смотрел, сидя перед столом вместе с новым начальником штаба Вейротером, заменившим ⟨убитого Шмита, взял у него из рук конверты и сказал: хорошо. Кутузов оглянулся. По его глазам видно было, что сильно занимавшая мысль застилала зрение.
— Ступай, отдохни, ты устал. — Князю Андрею стало ясно, что трудно — невозможно ему сделать что нибудь. Еще яснее ему стало это, когда, проходя назад через сени, он услыхал, как чему то смеялся адъютант, евший грушу.
«Ну да и надо отдохнуть хоть два часа спокойно и подкрепить силы», подумал он, «а тогда время будет.»
— Хотите грушу, Болконский, отличные, — сказал адъютант.
— Нет, я еще ничего не ел. Где наши повозки?
— Ну, батюшка, чорт их знает, где там. Никто ничего не разберет. Ночевать в Цнайме будут.
Болконской взял казацкую лошадь и казака и поехал на большую дорогу, по которой двигались обозы.
