В пехотной роте, загораживавшей дорогу гусарам, происходила путаница. С Тешена войска везли на подводах. Но 6-й егерской полк, к которому принадлежала 12-я рота, загораживавшая дорогу, забрал все подводы и лишние под полковой штаб, так что подвод недостало для последней роты. Ротный командир посылал к австрийскому чиновнику офицера для вытребования подвод, и подводы только что приехали, и велено было снимать, укладывать ранцы и сажать слабых.[1]
Пехотные солдаты шевелились на одном месте, как рой пчел, приготовляющийся к отлету; они окружали подводы, около которых стояли испуганные и мрачные подводчики богемцы и, пригибая головы и подкидывая плечом, снимали ранцы и кидали их один за другим на подводы, перебегали от одной подводы к другой, путались, смеялись.
— На моего немца не клади! — кричал один солдат, — он у меня откупленный.
— Ты на подводчика то ранец надень, — смеялся другой, указывая на огромного атлета богемца, который, опустив голову, с кнутом, молча стоял у своей телеги и исподлобья с страхом и видимым отвращением смотрел на веселых солдат, окружавших его.
Между людьми роты и подводами с своей тоненькой пехотной шпажкой,[2] которая так нейдет [?] в руках здорового и взрослого человека и еще более воина, похаживал неторопливым шагом ротный командир, не молодой и не старый, не красивый и не дурной, не высокой и не низкой, не худой и не толстый человек. Ротный командир не суетился, не кричал, но голос его был слышен; люди, видимо, не оглядываясь, чувствовали его присутствие и везде, где он проходил, водворялся порядок. Когда эскадронный вахмистр спросил у него по приказанию начальника: скоро ли они пройдут, то ротный командир, и всегда медлительный, сделался еще медлительнее. Несмотря на то, что он не возвышал голоса, видно было, что ротный командир не из тех служак, которые били фелдвебеля роты и на каждом шагу бьют и пугают солдат, и тоже не из тех, которые всё предоставляют делать фелдвебелю, а сами с шпажкой ходят только около роты.
— Ты зачем сюда? Эй, Панов, — говорил он одному солдату, рукой медленно и не сильно поворачивая его прочь от подводы. — Ты 4-го отделенья, ступай в свое место. Эй, Митин, — говорил он другому, — ты садись сюда, да смотри, чтоб завтра здоровым быть, а то брошу.[3] Ефрейтора Силкина послать.
— Силкина к ротному! — кричали, передавая один другому, солдаты. Прибегал, придерживая тесак, запыхавшийся ефрейтор. Но ротный командир, казалось, старался тем более быть медлителен,
- ↑ Зачеркнуто: Солдаты роты при приближении подвод вдруг зашевелились, как поднимающийся рой пчел. Со всех сторон послышались говор, крик даже, и ⟨только и виднелись в роте⟩ со всех сторон начали пехотинцы
- ↑ Зач.: которая, казалось, была сделана больше для практики фехтования, или для
- ↑ Зач.: да цирюльника сюда
