Корбъ умалчиваетъ, кого разумѣлъ Матвѣевъ подъ „дураками“[1].
24 апрѣля Виніусъ съ монахомъ Каріономъ и нѣсколькими офицерами былъ на обѣдѣ у императорскаго посла Гваріента въ свитѣ котораго былъ Корбъ[2]; 1-го іюня Андрей Виніусъ былъ приглашенъ къ обѣду у Бранденбургскаго резидента[3]. 10 іюня того же года императорское посольство посѣтило Воскресенскій монастырь. Когда пріѣзжіе гости осматривали храмъ, пришелъ Виніусъ съ Бранденбургскимъ резидентомъ Цизельскимъ, и они всѣ обѣдали вмѣстѣ. Послѣ этого обѣда посолъ со всей свитой отправились на дачу Виніуса, гдѣ очень пріятно провели время.
Приведенныя нами свѣдѣнія о дружественныхъ отношеніяхъ Виніуса къ императорскому послу Гваріенту подтверждаются недавно обнародованными документами, найденными д-ромъ Ф. Дукмейеромъ въ Амбергскомъ архивѣ (Баварія).
Г. Дукмейеръ приводитъ отрывки изъ писемъ Гваріента, изъ которыхъ оказывается, что Виніусъ давалъ свѣдѣнія Гваріенту обо всемъ, что происходило въ Московскомъ государствѣ (письмо графу Кауницу отъ б мая 1699 г.). Въ сентябрѣ того же года Гваріентъ пи-
- ↑ Корбъ, 100.
- ↑ Корбъ, 146. Нѣкоторые думаютъ, что монахъ Каріонъ, упоминаемый въ разсказахъ Корба, есть не кто иной, какъ извѣстный духовный писатель того времени, Каріонъ Истоминъ. О томъ, что Виніусъ не прочь былъ сближаться съ духовными лицами, можно видѣть еще изъ слѣдующаго разсказа, помѣщеннаго въ „Житіи патр. Іоакима“. Андрей Виніусъ разсказывалъ иноку Евѳимію, что онъ, по смерти патріарха Іоакима, хотѣлъ „небрещи“ его портретомъ, который у него былъ, потому что „что во образѣ, егда патріархъ преставился?“ Но покойный патріархъ явился ему во снѣ и заявилъ: „побереги образъ мой, яко и впредь пригодится“ и Виніусъ отнесся къ видѣнію, какъ къ одному изъ чудесъ почившаго (Шляпкинъ, Св. Димитрій Ростовскій и его время, стр. 213). Ниже намъ придется еще говорить о его сношеніяхъ съ митрополитами Сибирскимъ, Холмогорскимъ, Казанскимъ.
- ↑ Корбъ, 152.
Корб умалчивает, кого разумел Матвеев под „дураками“[1].
24 апреля Виниус с монахом Карионом и несколькими офицерами был на обеде у императорского посла Гвариента, в свите которого был Корб[2]; 1-го июня Андрей Виниус был приглашен к обеду у Бранденбургского резидента[3]. 10 июня того же года императорское посольство посетило Воскресенский монастырь. Когда приезжие гости осматривали храм, пришел Виниус с Бранденбургским резидентом Цизельским, и они все обедали вместе. После этого обеда посол со всей свитой отправились на дачу Виниуса, где очень приятно провели время.
Приведенные нами сведения о дружественных отношениях Виниуса к императорскому послу Гвариенту подтверждаются недавно обнародованными документами, найденными д-ром Ф. Дукмейером в Амбергском архиве (Бавария).
Г. Дукмейер приводит отрывки из писем Гвариента, из которых оказывается, что Виниус давал сведения Гвариенту обо всём, что происходило в Московском государстве (письмо графу Кауницу от б мая 1699 г.). В сентябре того же года Гвариент пи-
- ↑ Корб, 100.
- ↑ Корб, 146. Некоторые думают, что монах Карион, упоминаемый в рассказах Корба, есть не кто иной, как известный духовный писатель того времени, Карион Истомин. О том, что Виниус не прочь был сближаться с духовными лицами, можно видеть еще из следующего рассказа, помещенного в „Житии патр. Иоакима“. Андрей Виниус рассказывал иноку Евфимию, что он, по смерти патриарха Иоакима, хотел „небрещи“ его портретом, который у него был, потому что „что во образе, егда патриарх преставился?“ Но покойный патриарх явился ему во сне и заявил: „побереги образ мой, яко и впредь пригодится“ и Виниус отнесся к видению, как к одному из чудес почившего (Шляпкин, Св. Димитрий Ростовский и его время, стр. 213). Ниже нам придется еще говорить о его сношениях с митрополитами Сибирским, Холмогорским, Казанским.
- ↑ Корб, 152.
