ственности — въ этомъ весь вопросъ. Искренно ненавидя сѣрое однообразіе, безпощадную нивеллировку всего существующаго, какъ сторонникъ индивидуализма во всѣхъ человѣческихъ дѣлахъ, я съ нѣкоторою грустью почти убѣжденъ въ тщетѣ этихъ усилій и думаю, что какъ-только эмансипація будетъ дарована русскимъ евреямъ, такъ процессъ ихъ претворенія въ индо-европейской средѣ пойдетъ ускореннымъ темпомъ, особенно если установится обычай смѣшанныхъ браковъ. Несомнѣнно, останутся русскіе, нѣмцы, французы Моисеева закона, но они будутъ все-же настоящіе русскіе, нѣмцы, французы, а семитизмъ ихъ скоро забудется:, мнѣ кажется, что этотъ процессъ можетъ быть серьезно задержанъ только однимъ — антисемитскою агитаціею и нетерпимостью неевреевъ, ихъ отрицательнымъ отношеніемъ къ іудейству; какъ только прекратится такое отношеніе, такъ ассимиляція пойдетъ, можетъ быть, даже къ обоюдному сожалѣнію, но помимо воли отдѣльныхъ лицъ, гигантскими шагами впередъ. Съ эстетической точки зрѣнія это будетъ весьма жаль, съ практической — вѣроятно, очень хорошо.
Да не заподозрятъ меня друзья еврейства и сами евреи въ томъ, что эти строки написаны въ духѣ тѣхъ предостереженій, которыя любятъ выставлять русскіе антисемиты, говоря, что дарованіе правъ евреямъ будетъ несчастіемъ для нихъ самихъ, такъ какъ вызоветъ всюду погромы, чуть-ли не поголовное ихъ истребленіе. Въ томъ, что я предвижу, нѣтъ физической опасности, и результатъ сліянія евреевъ съ остальными русскими согражданами никакого вреда индивидуально евреямъ не нанесетъ. Если и существуетъ, какъ мнѣ кажется, весьма реальная опасность для еврейства потерять, вмѣстѣ съ пріобрѣтеніемъ правъ, многія свои индивидуальныя черты, то это соображеніе не должно и не можетъ являться для нихъ предлогомъ для отказа отъ этихъ правъ, слишкомъ давно отъ нихъ отнятыхъ, тѣмъ болѣе, что сказанное мною является личнымъ мнѣніемъ, можетъ быть ошибочнымъ, тогда какъ отсутствіе правъ является слишкомъ реальнымъ и больно отзывающимся на всей жизни фактомъ.
