ограничивать себя въ необходимыхъ издержкахъ, или же заслужить народную ненависть. Такимъ образомъ, для Государя гораздо полезнѣе прослыть скупымъ, — чѣмъ онъ заслужитъ одно только презрѣніе, безъ ненависти, — нежели, изъ желанія считаться великодушно-щедрымъ, быть поставленнымъ въ необходимость сдѣлаться грабителемъ, что навлечетъ на него и ненависть и презреніе народа.
Разбирая далѣе перечисленныя мною качества, я нахожу, что каждый Государь для своего блага долженъ стараться прослыть милосерднымъ, а не жестокимъ. Необходимо однако остерегаться, чтобы и милосердіе не приносило вреда. Цезарь Борджіа извѣстенъ своей жестокостью, но эта жестокость обусловила порядокъ и единство Романьи и водворила въ ней повиновеніе и спокойствіе; соображая же всѣ обстоятельства, невольно придешь къ заключенію, что Цезарь Борджіа былъ милосерднѣе флорентійскаго народа, который, для избежанія нареканія въ жестокости, допустилъ уничтоженіе Пистойи.
Слѣдовательно Государи, когда дѣло идетъ о вѣрности и единствѣ ихъ подданныхъ, не должны бояться прослыть жестокими. Прибѣгая въ отдѣльныхъ случаяхъ къ жестокостямъ, государи поступаютъ милосерднѣе, нежели тогда, когда отъ избытка снисходительности допускаютъ развиваться безпорядкамъ, ведущимъ къ грабежу и насилію, потому что безпорядки составляютъ бедствіе цѣлаго общества, а казни поражаютъ только отдельныхъ лицъ. Государямъ, только что получающимъ власть во вновь возникающихъ монархіяхъ, бываетъ труднѣе всѣхъ другихъ Государей избѣгнуть названія жестокихъ, такъ какъ, во вновь возникающихъ монархіяхъ, неустройство ихъ служитъ обыкновенно причиной возникновенія множества гибельныхъ случайностей.
