торымъ подданные были привязаны, не съумѣли обезопасить себя отъ честолюбія своихъ вельможъ. Безъ такихъ ошибокъ, имѣя достаточное войско, весьма трудно потерять сколько нибудь значительное государство.
Филиппъ Македонскій, не отецъ Александра Великаго, а другой, тотъ, который былъ побѣжденъ Титомъ Квинціемъ, обладаль весьма небольшимъ государствомъ, сравнительно съ громадностью Римской Республики и Греціи, которыя на него напали, и однакоже, будучи искуснымъ вождемъ и съумѣвъ привязать къ себѣ народъ и сдѣрживать честолюбіе знати, онъ нашелъ возможность выдержать съ ними войну нѣсколько лѣтъ сряду, и если подъ конецъ и потерялъ нѣсколько городовъ, то все таки сохранилъ за собой обладаніе страною.
Итакъ, пусть тѣ итальянскіе Государи, которые послѣ продолжительнаго владычества, потеряли свои государства, не обвиняютъ своей судьбы, а пеняютъ на свое собственное ничтожество. Подобно большинству людей, во время затишья они не думали о бурѣ, и въ спокойное время не предполагали, что объстоятельства могутъ перемѣниться. Застигнутые неблагопріятными обстоятельствами въ расплохъ, они и не подумали о томъ, что еще могутъ защищаться, а предпочли постыдное бѣгство, разсчитывая, что ихъ подданные, утомленные гнетомъ побѣдителя, снова ихъ призовутъ. Рѣшиться на подобную мѣру благоразумно только тогда, когда не предстоитъ никакой другой, но вообще прибѣгать къ ней весьма постыдно; это все равно что нарочно падать, для того чтобы другой насъ поднялъ. Кромѣ того, нельзя разсчитывать навѣрное, что при подобныхъ обстоятельствахъ народъ снова призоветъ своихъ прежнихъ государей, а если даже и призоветъ, то, послѣ подобнаго возвращенія, власть Государя не можетъ быть прочною, такъ какъ подобный способъ охраненія правъ унижаетъ и опозориваетъ Государя, какъ независящій лично отъ него. Единственная же прочная и вѣрная защита для Государя та, которая зависитъ отъ него самого и проистекаетъ изъ его личной доблести.
