жанія лести и презренія, особый путь, который можно назвать среднимъ: — онъ долженъ сдѣлать хорошій выборъ ближайшихъ своихъ сановниковъ и только имъ однимъ дозволить свободно высказывать себѣ правду, и только о томъ, о чемъ самъ онъ ихъ спрашиваетъ, а не о чемъ другомъ. Выспрашивать же ихъ онъ можетъ обо всемъ, что найдетъ нужнымъ узнать, долженъ выслушивать всѣ ихъ мнѣнія, но рѣшать все самостоятельно, какъ самъ заблагоразсудитъ. При этомъ, выспрашивая, онъ долженъ показывать, что хочетъ, чтобы всѣ знали, что чѣмъ свободнѣе съ нимъ говорятъ, тѣмъ большее это для него доставляетъ удовольствіе, но, рѣшаясь на что либо, онъ не долженъ уже слушать болѣе никого и дѣйствовать, какъ самъ рѣшилъ съ твердостью и достоинствомъ.
Государь, дѣйствующій иначе, или ослѣпляется льстецами, или находится въ постоянной нерѣшительности отъ множества самыхъ противуположныхъ совѣтовъ, что значительно уменьшаетъ уваженіе къ нему окружающихъ его. Приведу современный примѣръ этого. Отецъ Лука, приближенное лицо Максимиліана, нынѣ императора, говорилъ объ этомъ государѣ: «онъ никогда не принимаетъ ничьего совѣта и никогда ничего не дѣлаетъ по своей волѣ». Такая характеристика показываетъ, что этотъ Государь поступалъ совершенно противуположно тому образу дѣйствія, который я выше совѣтовалъ Государямъ. И дѣйствительно, онъ человѣкъ чрезвычайно скрытный, никому недовѣряющій и необращающійся ни къ кому за совѣтомъ; но едва его планы начинаютъ дѣлаться извѣстными при ихъ осуществленіи, они начинаютъ оспариваться его приближенными, и онъ, по слабости своей, поддается этимъ опроверженіямъ; такимъ образомъ то, что онъ дѣлаетъ сегодня, отъ того завтра отказывается, и никогда нельзя знать, чего онъ хочетъ и куда стремится, точно также, какъ нельзя полагаться ни на одно изъ его рѣшеній.
Государь никогда не долженъ чуждаться совѣтовъ, но онъ долженъ ихъ выслушивать тогда, когда самъ этого захочетъ, а не тогда, когда захотятъ другіе. Онъ долженъ держать себя такъ, чтобы никто не осмѣливался передъ нимъ высказывать
