— 300 —
этамъ приходилось спѣть на этотъ счетъ свою пѣсепку. Въ этомъ возстаніи, въ которомъ мнѣ суждено было потерять и корону, и голову, я не потерялъ ни той, ни другой,'и нелѣпыя обвиненія, которыми натравливали на меня чернь, съ тѣхъ поръ заглохли самымъ жалкимъ образомъ, хотя я не удостоилъ ихъ ни однимъ опроверженіемъ. Оиравданіе мое было принято на себя временемъ, и подлежащія нѣ-мецкія правительства—я долженъ признать это съ благодарностью — въ этомъ отношеніи оказали мнѣ болынія услуги. Распоряженія объ арестѣ, которыя, начиная съ нѣ-мецкой границы, на каждой станціи нетерпѣливо ожидаютъ возвращения поэта на родину—эти расігоряженія регулярно возобновляются каждый годъ, въ рождественскія святки, когда на елкахъ искрятся милыя лампочки. Благодаря такой ненадежности путей Сообщенія, путсшествіе по нѣмецкой землѣ представляется мнѣ не особенно привлекательным^ я вслѣдствіе этого зябну на святкахъ на чужбинѣ, іі на чужбинѣ же, въ изгнаніи, окончу мои дни. А храбрые поборники свѣта и правды, обвинявшіо меня въ шаткости убѣжденій и рабскомъ образѣ мыслей, гуляюгь себѣ по отечеству въ полнѣйшей безопасности, какъ хорошо оплачиваемые чиновники, или какъ должностныя лица, какого-нибудь цеха, или какъ дѣйствительные члены клуба, гдѣ они по вечерамъ патріотически услаждаютъ себя виноград-нымъ сокомъ батюшки Рейна и вытащенными изъ моря іплезвигъ-голштинскими устрицами.
Я выше съ умысломъ обозначнлъ, къ какому періоду относится сочиненіе «Атта Тролля». Въ ту пору процвѣ-тала такъ-называемая политическая поэзія. Оппозиція, какъ говорить Руге, продала свои кожи и сдѣлалась поэзіей. Музы получили строгое приказаніе—отнынѣ перестать предаваться праздности и легкомыслію, но поступить на службу отечеству въ качествѣ пли маркитантокъ свободы или пра-чекъ христіанско-гермапской національности. Въ рощѣ нѣ-мецкихъ бардовъ особсно сильно заволокли воздухъ тотъ смутный, безнлодный паѳосъ, тотъ безполезный парь энту-зіазма, который съ пренебреженіемъ смерти кидался въ океанъ общихъ мѣсп> и всегда наноминалъ мнЬ американская матроса, который быль такимъ восторженнымъ поклон-пикомъ генерала Джексона, что однажды безъ всякой надобности кинулся съ вершины мачты въ море, воскликнувъ: «я умираю за генерала Джексона!» Да, хотя у насъ,
нѣм-цсвъ, до было ещо никакого флота, по мы имѣли ужо