— '249 —
Г ассанъ.
Встань, встань! Не то скажу тебѣ я слово, Которое тебя подниметъ вдругъ И новый пламень въ грудь тебѣ прольетъ.
(Наклонившись къ нему). Узнай: Зюлейма нынче ночью будетъ Въ объятіяхъ испанца.
Алманзоръ
(вскакиваешь съ судорожнымь движеніемъ). Солнце, солнце Упало мнѣ на голову, и мозгъ Пробило мой, н всѣ лнхіе гости, Которые гнѣздились тамъ, вскочили, И, какъ нетопыри, вокругъ меня И вьются, и свистятъ, и навѣваютъ Рой мыслей ядовитыхъ мнѣ на душу!
(Хватаетъ себя за голову). О, горе, горе мнѣ! Меня схватила Колдунья старая, и оторвавъ Мнѣ голову, забросила ее Въ тотъ пиршественный залъ, гдѣ, нѣжно лая, Испанская собака обнимаетъ Мою любовь, и съ жадностью цѣлуетъ, И щелкаетъ поганымъ языкомъ... О, горе! помоги мнѣ!
(Бросается къ ногамъ Гассана). Помоги
Оторванной, кровавой головѣ
Безъ рукъ собаку эту задушить...
О, дай, Гассанъ, Гассанъ, твои мнѣ руки!
Гассанъ.
Да, руку я отдамъ тебѣ, Алманзоръ, Отдамъ и руки всѣхъ моихъ друзей, Задушимъ мы испанскую собаку, Чтб собственность твою похитить хочетъ. Встань! Ты Зюлеймой будешь обладать.
(Алманзоръ встсшпъ). Когда, какъ тѣнь, я васъ подслушалъ ночью,
Я вамъ бѣжать совѣтовалъ—но тщетно;