— '212 —
Но вотъ, на-дняхъ, графъ Аквиляръ съ дружиной
Намъ за набѣгъ кровавый заплатнлъ;
Онъ пляску намъ послѣднюю сыгралъ.
При грохотѣ пронзительныхъ роговъ,
При громовыхъ ударахъ изъ орудій,
При взмахахъ сокрушительныхъ мечей
И при веселомъ свистѣ вражьихъ пуль,
Немало насъ переселилось въ небо,
И лишь немногимъ удалось спастись...
Но разскажи, чтб было послѣ съ вами?
Съ друзьями я бѣжалъ сюда, и здѣсь
Нашелъ однѣ оставленный залы;
Уныло на меня глядѣли стѣны,
И возбудилъ тоску печальный домъ.
Алманзоръ.
Не требуй пѣсни скорби, пусть въ могилахъ
Спятъ мертвецы и всѣ мои страданья.
Ты видѣлъ, какъ на ворономъ конѣ
Несчастіе принесъ н^мъ добрый Али;
Несчастіе безъ свиты не приходить!
Съ тѣхъ поръ, чтб день, то изъ Гранады къ намъ
Все худшія извѣстья долетали.
И какъ въ степи, застигнутый^самумомъ,
Лицомъ на землю упадаетъ странникъ,
Такъ падали и мы, чтобъ не мертвило
Насъ тЬхъ вѣстей тлетворное дыханье.
Тутъ вскорѣ мы узнали объ измѣнѣ
Отступниковъ^священниковъ своихъ,
Альфакисовъ и морабитовъ.
Гассанъ. Да,
Гдѣ можно вѣру выгодно продать, Священники тамъ первые!
Алманзоръ.
Затѣмъ
Узнали мы, что и великій Зегри За крестъ изъ подлой трусости схватился; Народъ послѣдовалъ вельможъ примѣру, И многіе ужъ приняли крещенье.
Гассанъ.
Для грѣшника приманчивъ новый рай.