— 501 —
Стояла тамъ полусгнившая развалившаяся люлька, въ которой когда-то качали ііою мать; теперь тутъ лежалъ служебный парикъ моего дѣдушки, совсѣмъ покрывшійся плесенью и какъ будто впавшій въ дѣтство отъ старости.
На стѣнѣ висѣли заржавѣвшая парадная піпага дѣдушки, сломанные щипцы и всякая другая инвалидная желѣзная рухлядь. Рядомъ, на покачивавшейся доскѣ, стояло чучело попугая покойной бабушки, которое теперь было совершенно ощипано и уже не зеленаго, а пепельно-сѣраго цвѣта, и съ однимъ только уцѣлѣвшимъ у него стекляннымъ глазомъ, придававшимъ ему очень зловѣщѳе выраженіе.
Тутъ же находился и большой зеленый мопсъ изъ фарфора, выдолбленный внутри; часть его задней стороны была отбита, и кошка относилась, повидимому, къ этому произве-денію китайскаго или японскаго искусства съ особеннымъ уваженіемъ; она благоговѣйно кувыркалась передъ мопсомъ, принимая его, быть-можетъ, за божество; кошки вѣдь такъ суевѣрны.
Въ одномъ углу лежала старая флейта, принадлежавшая нѣкогда моей матушкѣ; она играла на этомъ инструментѣ, когда была еще молодою дѣвушкою, и выбирала своею концертного залою именно этотъ чердакъ, дня того, чтобы старикъ отецъ ея не отвлекался музыкою отъ работы и не сердился на то, что дочь его занимается такою сентиментальною тратою времени. Теперь кошка обратила эту флейту въ свою самую любимую игрушку, катая ее по полу за при-крѣпленную къ ней, полинявшую розовую ленту.
Въ числѣ древностей на чердакѣ находились и глобусы, причудливѣйшія изображенія планетъ, колбы и реторты, на-поминавшія занятія астрологіею и алхиміею.
Въ ящикахъ, между дѣдушкиными книгами, было также много сочиненій, относящихся къ этимъ таинственнымъ наукамъ. Большинство старыхъ книгъ было, конечно, меди-цинскаго содержанія. Въ философскихъ не было недостатка, но на ряду съ архиразумнымъ Картезіемъ красовались и такф фантазеры, какъ Парацельзъ, ванъ-Гельмонтъ и даже Агриппа фонъ-Неттесгеймъ, сочиненіе котораго «РЬіІозорЪіа оссиііа» здѣсь впервые попалось мнѣ на глаза. Меня уже мальчикомъ забавляли посвященіе этой книги аббату Тритему и напечатанный тутъ же отвѣтъ послѣдняго, заключающій въ себѣ отплату съ процентами за высокопарные комплименты, которыми Одинъ шарлатанъ осыпалъ другого.
Лучшею и драгоцѣннѣйшею находкою, которую я сдѣлалъ