— 452 —
смыслѣ критической проницательности его братъ Августъ Вильгельмъ и нѣкоторые новѣйшіе критики, напр., Вилли-бальдъ Алексисъ, Циммерманъ, Варнгагенъ фонъ-Эязе и Иммерманъ довольно значительно превосходить его, но все же всѣ они до сихъ поръ дали намъ только монографіи, тогда какъ Фридрихъ Шлегель величаво охватилъ всю совокупность умственныхъ стремленій, какъ бы снова заклю-чилъ всѣ ихъ проявленія въ то первоначальное творческое слово, изъ котораго они произошли, такъ что книга его походить на творческую пѣснь духовъ.
Религіозные частные коньки, которыми изобилуютъ позд-нѣйшія сочиненій Шлегеля, и ради которыхъ онъ только и писалъ, составляютъ, тѣмъ не менѣе, лишь случайную примѣсь, и особенно въ лекціяхъ о литературѣ идея искусства является все-таки господствующимъ центромъ (можетъг быть, даже болѣе, чѣмъ онъ самъ думаетъ), отъ котораго, какъ паутина, расходятся золотые лучи, покрывающіе своею сѣтью всю книгу. Идея искусства вѣдь составляетъ въ то же время средоточіе и всего того литературнаго періода, который начался съ появленіемъ Гбте, а оканчивается только теперь, она вѣдь является настоящимъ центромъ въ самомъ Гёте, великомъ иредставителѣ этого періода, и если Фридрихъ Шлегель въ своей оцѣнкѣ Гёте не признаетъ у него никакого центра, то это заблуждеяіе коренится, можетъ-быіъ, въ простительномъ чувствѣ досады. Мы говоримъ «прости-тельномъ», чтобы не употреблять слова «человѣческомъ»; Шлегели, руководимые идеей искусства, признавали объективность высшимъ условіемъ художественнаго произведенія, и такъ какъ они нашли ее въ самой высокой степени у Гёте, то они подняли его на щитъ, новая школа преклонилась передъ нимъ, какъ передъ королемъ; а сдѣлавшись королемъ, онъ отблагодарилъ Шлегелей, какъ обыкновенно благодарятъ сильные міра—оскорбительно отстранивъ ихъ и растоптавъ въ прахъ ихъ школу.
«Нѣмецкая Литература» Менцеля представляетъ достойное дополненіе къ упомянутому сочиненій) Фридриха Щлѳ-геля. Та же ширина взгляда, стремленій, силы и заблужде-нія. Оба сочиненія дадутъ будущимъ литераторамъ мате-ріалъ для размышленія не только потому, что въ нихъ вложены величайшія сокровища ума, но также и потому, что каждое цзъ этихъ двухъ сочиненій вполнѣ характеризуетъ эпоху, въ которую оно написано. Это послѣднее
обстоятельство доставляетъ и намъ величайшее удовольствіе при срав-